Он трогает мой клитор большими пальцами, просто чтобы отступить.
Он шлепает меня только для того, чтобы подтолкнуть к наивысшим мукам похоти.
Небольшие вспышки возбуждения, а затем разочарования поражают меня снова и снова. Я никогда так не заводилась за всю свою жизнь. Это пытка в ее самой смертоносной форме, и все, чего я хочу, это большего.
— Я ненавижу тебя, — бормочу я.
— Но твоя киска жаждет меня. — он скользит своим членом вверх и вниз по моим складкам, дразня. — Видишь, как сильно она промокла для меня? Я даже не причинил тебе никакой боли.
— Джонатан... — я хнычу.
— Скажи эти слова, Аврора.
— Я... ах...
— Не это. Попробуй еще раз.
— П-просто сделай это.
— Не совсем то.
— Трахни меня, ты, мудак.
— И?
— П-пожалуйста... — слово застревает у меня в горле, когда Джонатан входит в меня одним жестоким движением.
Как и все в нем.
Святое…
Мое тело соскакивает с кровати, когда он наполняет меня так, как я никогда не думала, что могу быть наполнена. Ощущение растяжения оставляет жгучую боль, которая причиняет такую приятную боль. Наши тела не только соединены, они настолько поглощены друг другом, будто падают в неизвестное измерение.
— Блядь.
Его длинные, мужские пальцы с идеально ухоженными ногтями яростно хватают меня за бедро. Она кажется такой голой и слабой под его хваткой. Такой уязвимый. Эта рука может доставить мне столько удовольствия, но ее цена всегда боль.
— Ты чувствуешь, как твоя узкая киска заманивает меня внутрь? Она создана для меня.
Я хочу сказать ему, чтобы он заткнулся, но не могу говорить. Кроме того, его грязные слова еще больше напрягают мои соски, что почти невозможно, учитывая, что они уже твёрдые.
Джонатан сначала медленно входит в меня, покачивая бедрами умеренными вращениями. Затем, как только я привыкаю к ритму, он ускоряется.
Это так безжалостно, что мое тело физически скользит по матрасу. Я впитываю каждый толчок и каждое движение его бедер.
Что-то внутри меня открывается, и в воздухе раздается нуждающийся стон. Вот тогда я понимаю, что это исходит из меня.
Джонатан наматывает прядь моих волос на свою руку и тянет меня за нее так, чтобы скользкое тепло его груди покрывало мою спину. Поза неудобная, но угол наклона его члена становится глубже, задевая самое приятное место внутри меня.
— О... о... т-там... там...
— Здесь?