Незадолго до подхода к Висле я угодил в госпиталь: открылась рана на ноге — последствие Курской дуги. Из госпиталя вырвался как раз к 29 июля. В районе Баранува разыскал штаб армии. Он оказался в лесу, где еще дымились деревья, раненные в проходившем здесь жестоком бою. Меж ними снуют танки и автомашины. Слышатся пулеметные очереди, ухают зенитки.
Честно говоря, за всю войну так и не смог я привыкнуть воевать в лесу — ничего не видно: где свои, где чужие — не поймешь, непонятно и откуда пули ждать. Как в мешке.
Каково же было мое удивление, когда я увидел, как командарм М. Е. Катуков и член Военного совета Н. К. Попель будто ни в чем не бывало сидят себе в палатке, беседуют, словно их вовсе и не брезент защищает от падающих осколков, а толстые стены блиндажа.
— А, Армо! — приветствовал меня М. Е. Катуков. — Вернулся?
— Как нога? — осведомился Н. К. Попель.
— Все в порядке.
— В порядке? — недоверчиво переспросил Катуков. А Попель сказал:
— Что-то он больно бледен.
— Бледен, потому что все время в тени находился. Целых двадцать дней. А так здоров. Разрешите сейчас же выехать в бригаду?
— Добро, — сказал Катуков. — В бригаду так в бригаду. Момент нынче не такой, чтоб тебя долго отговаривать. Только поосторожнее — в лесу шляются остатки разбитых групп противника.
— И мотоциклиста с коляской возьми, — не унимался Н. К, Попель. — Ногу-то щадить пока что надо.
Ужасно соскучился по бригаде, по своим. Среди своих на войне чувствуешь себя немножко дома. Тороплю мотоциклиста: «Быстрее! Быстрей!», а он в ответ:
— Куда так спешите, товарищ полковник, ровно на свадьбу!
— Эх, друг, я уж и забыл, какие бывают свадьбы… А ты сам видел когда-нибудь, какие на Кавказе свадьбы? Дудуки играют, барашков режут…
— Шашлык — это здорово, товарищ полковник! — подтверждает мой мотоциклист, смачно цокает языком и жмет вовсю на газ.
— Сильней жми! — кричу я ему, перекрывая стрекот мотора. — Вот кончится война, второй раз женюсь на собственной жене, свадьбу закачу на весь мир. И тебя приглашу. Только жми, пожалуйста.
— Жму, товарищ полковник.
— Так жми, как будто тебя шашлык ожидает из молодого барашка и добрый бурдюк арташата…
Мы мчались во весь опор, но зря. На переправе пробка. По всему берегу, едва прикрытые кустарником, столпились танки, самоходки, автомашины.
И один-единственный паром, сколоченный из кругляка. Туда и обратно — не меньше получаса. Нашел старшего по переправе, пустил в ход просьбы, угрозы. Неумолим: «Очередь!» Но чего не сделаешь на войне, если сознаешь, что стремишься не назад, а вперед. Шепнул этому майору, что выполняю приказ командарма, и через полчаса был на другом берегу, где уже находились подразделения нашей бригады. Все, кроме танкового полка.