Еще одной «ласточкой» из «Восставшего из ада» выпорхнула «Сожженная ведьма», которую Юрий Клинских, как и в трек-листе буклета будущего альбома, посвятил в «Ереване» «жертвам средневековой инквизиции». Круг замкнулся, когда ее закономерным продолжением прозвучала одна из первых песен Хоя – «Утопленник». «Вальпургиева ночь» стала пугающе осязаемой, поскольку Клинских напомнил, что этот самый праздник настанет совсем скоро – через каких-то 10 дней. До его собственной «Вальпургиевой ночи» было чуть дольше…
Шабаш в зале был к этому моменту что надо и еще многократно усилился, когда группа заиграла залихватский «Сельский кайф». И вновь Юрий Хой абстрагировался от двусмысленного посыла этой вещи, подчеркнув в ремарке к ней, что это – лишь «для отдельных лиц». Для коды он достаточно неожиданно выбрал песни о венерических болезнях, декларативно объединив их в дилогию – «Трипак» и «Сифон». Но, учитывая ощущение болезненности, обреченности и ожидания встречи с потусторонним миром, которыми веяло от этого концерта, выбор был понятен. Однако даже в этом недружелюбном антураже Юрий Хой остался для поклонников близким и родным. Особенно наглядно это проявилось, когда во время долгого вступления к «Сифону» он охотно бросился подписывать разложенные перед ним зрителями на краю сцены плакаты и буклеты.
Парой дней позже «Сектор Газа» уже играл в небольшом клубе в Дрездене. От этого выступления сохранилась лишь восьмиминутная видеонарезка, но даже по ней видно, что программа отличалась от московской. В самом начале музыканты сыграли «Гуляй мужик!», относящуюся как раз к тому переходному историческому периоду, когда многие из пришедших на это выступление людей покинули родную страну. Да и эта разухабистая песня больше подходила к клубному разгулу, чем к стенам неуютного кинотеатра, который Юрий Хой предлагал сотрясти громоподобной «Песенкой». Последняя, впрочем, была и в Дрездене. Здесь же был сыгран и «Колхозный панк», которого в Москве не было (или же он просто не запечатлелся на записи). «Вальпургиева ночь» была еще ближе во всех отношениях (календарно, географически и метафизически), поэтому Юрий Хой спел ее в конце и пожелал всем после нее «счастья и удачи по жизни».
Складывалось ощущение, что ему самому больше всего хотелось бы расширить «мистический блок» до масштабов целого концерта, разбавив его парой-тройкой композиций вроде «Тумана», «30 лет» и «Бомжа». Как лезвием по сердцу, впечатывалась «Ночь страха». Прежде чем уйти в историю, Юрий Хой, исполняя ее, производил впечатление бесстрашного, но обреченного бойца с инфернальными сущностями, который попал в окружение ненасытной нежити, фактически проиграл свою «святую войну», но не сдался, понимая, что дух все равно уйдет к Богу, а безжалостным демонам достанется лишь бренная плоть.