Камень крыш медленно остывает после знойного дня, а солнце лениво опускается все ниже за линию горизонта, озаряя Дамаск кроваво-красными лучами. Через десяток минут я оказываюсь неподалеку от того самого базара, о котором упоминал распорядитель дарты.
Торговцы устало сворачивают и закрывают лавки после тяжёлого дня, переносят коробы с ценным товаром в свои укрытия и пересчитывают золотые, медные и серебряные монеты, надеясь на выручку чуть большую, чем обычно.
Я видел, в каком угнетении и нищете живёт простой народ в разных городах страны, но Дамаск всегда почему-то отличается от них. Словно несмотря на любые трудности, сияет золотом и окутан таинственностью, стирающей налёт бедности с улиц.
Осмотревшись, решаю переместиться с высоты на стены зданий. Вестник должен быть где-то здесь, в закоулках у засыпающего базара, да ещё и в тёмной одежде, что несколько осложняет поиск: в городе знаменитой стали каждый второй житель носит черные оттенки.
Схватившись за деревянную балку на стене, я раскачиваюсь и прыгаю к следующей. Дальше цепляюсь за выступ окна и повторяю свой маневр. Ладони, обмотанные полосками защитной кожи, ноют, требуя отдыха, но так же, как я неумолим к врагам, я неумолим к самому себе.
Подтянувшись на последней деревянной конструкции, встаю на корточки и озираю неприметную улочку под собой. Несколько прохожих обсуждают Салах ад-Дина[1] и его правление; редкая стража осматривается напоследок, прежде чем отдать пост свежим силам; нищий просит подаяние, покачиваясь из стороны в сторону.
И вот я вижу человека, неспешной походкой направляющегося к концу проулка; на нём пояс алого цвета, повязанный поверх почти черной мантии, на котором висят несколько мешочков и… кажется, метательные ножи. Голова и лицо покрыты тканью, и оставлена лишь прорезь для глаз.
Вестник.
Я усмехаюсь себе под нос, удивляясь собственной везучести, и решаю так же по стене, не спускаясь на землю, проследить и добраться до него. Что-то в походке члена братства меня настораживает, но я никак не могу уловить сути в надвигающихся сумерках.
Когда он заходит в маленький двор, оказавшийся своеобразным тупиком, я остаюсь на балке, чтобы понаблюдать. Вестник присаживается на скамью и достает из-за пазухи кулёк. Похоже, с финиками. Чуть оттянув ткань от лица, начинает медленно их поедать. Понимая, что, скорее всего, помешаю ужину, я всё равно, не дождавшись окончания, мягко спрыгиваю прямо перед ним.
Кулёк летит на землю с остатками плодов, а моментально подобравшийся вестник, поправив одежду, в один шаг оказывается напротив меня, успевая достать метательный нож.