— Прогнитесь, — приказал маркиз, и подопытная ещё больше выпятила свою шикарную попку, разведя бёдра чуть шире.
Дэсад окинул взглядом публику и стал расстёгивать камзол.
— Пододвигайтесь ближе, не стесняйтесь, мои юные исследовательницы, — добавил, обнажая идеальный рельефный торс, будто выточенный из камня самым искусным мастером.
По залу прокатилась волна восхищения. Девицы были в нескрываемом восторге. А что скрывать? Ты ж маске, стесняться нечего. Умно придумано, Дэсад!
Штаны маркиз не стал снимать, мне на удивление, а некоторым, похоже, на разочарование. Оглядев нас внимательно, будто в поисках некоего слабого звена, он продолжил:
— Многие из вас сейчас гадают, кто же эта особа на самом деле, смелая, а может безумная, чтобы осудить себе в возвышение. А есть и те, что себе в оправдание говорят, это просто крестьянка, или падкая женщина, что демонстрирует нам, господам, сию прелесть за блага. Но не стоит страшиться той мысли, что пришла к вам, юные леди, ярко, аль призрачно, мысль о том… что вы представили себя на месте леди Кошки.
Маркиз сделал паузу, и коснулся напряжённой спины, стоящей на четвереньках. От чего зрители затаились в ожидании её реакции, а может чего — то большего.
Но Дэсад ограничился тем, и продолжил:
— Уверяю вас. Эта леди, не менее чиста, чем вы сами. Оставьте все осуждения и отбросьте стереотипы! Представьте себя на месте юной, очень смелой особы. Представьте, что это вы и есть леди Кошка. Та, что стоит сейчас пред всеми, распахнутая, трепетная, стыдливостью не ведающая, что же будут с ней делать дальше… Но готовая подчиниться воле моей. А может вашей.
Маркиз умолк на новой паузе. И, ведя один палец по спине в сторону попы Кошки, продолжил загадочным тоном:
— Попробуйте представить, как ваше юное, а может и вовсе не тронутое тело будет отзываться на прикосновения того, кто ведает в удовольствиях многое. Отпустите себя! И вы поймёте, как легко и просто познать то, что приносит вам истинное удовольствие.
Кто — то из зрителей ахнул, когда маркиз коснулся ягодицы. Ладонь его полностью легла на упругую половинку. Мизинец так вообще оказался в каких — то сантиметрах от плотно сжатого в испуге ануса.
Я воззвала к Эрективной магии, чтобы вычислить гада. Но Дэсад пока не подавал никаких признаков. Даже если и был возбужден, связей с тёмной магией Разлома я не ощущала.
Тем временем маркиз нёс свою истину дальше:
— Признайтесь прежде лишь самим себе, что публичное унижение может возбуждать вашу душу, а публичное сексуальное унижение — ваше тело. Кто — то подумает, что это абсурд?