Но в какой — то момент все прекращается. Мужчина отталкивает меня с мимолетной тревогой. А затем смотрит с укором.
— Подлая сучка, — прыскает. — На нас такое не действует, третий круг уже наматываем. Значит не хочешь по — хорошему? Грек? Давай, поиграйся с девочкой.
Относительно мелкий мужчина отступает, и на меня идет здоровый с рассерженной мордой. Вот уж страшно стало по — настоящему! Убегать от него и мысли не возникло, просто коленки подкосились. Вздернул за подмышки, подойдя сзади. Мощная культяпка просунулась между со стороны попы и надавила на кису. Под такой силой, что ткань, что без нее, никакой разницы. Разве что, если бы кожа была голая, она бы превратилась в месиво. Вторая лапа ухватила за грудь. При этом с его стороны раздался восторженный выдох, будто всю жизнь мечтал потрогать сиську Кэтрин.
И вот меня поднимают, ухватив за кису и грудь. И я ничего не могу с этим поделать. Только кричу и прошу пощады. Повертел как мишкой плюшевым и уронил небрежно. Благо ринг пружинит, а гравитация на четверть ниже стандартной. Отлеживаться не дал, снова схватил, но на этот раз обхватил живот, согнув меня в три погибели. Поднял вверх ногами, помотал немного и прямо головой устремил к настилу, едва успела чайничек свой приклонить, как Мила учила, называя это «самостраховкой при падении головой вниз». Шея трещит, а я сложена пополам, сиськи к подбородку. Все это мы уже проходили… На живот перевернул рывком и сверху села туша. Затрещали позвонки. Даже слезу вышибло. Прокашляться бы, да нет пространства для вдоха.
— Как тебе не стыдно, кобыла такая? — Шиплю на него, кряхтя. Смеется!
Предплечья хватает и за коленки свои заправляет, будто я курица и мне можно вот так легко лапки вывернуть. И можно ведь. От очередной порции боли вскрикнула и даже проплакалась. Но недолго, циничный зрительский зал стимулирует желание держаться достойно. И я пытаюсь. Но мою верхнюю часть тянут выше, выгибаюсь дугой. Не щадит меня соперник, ноги напрягает, привставая, и тем тянет выше. Башка на уровне, будто я сижу, грудь отрывается от пола. Никогда не думала, что смогу быть такой гибкой при этом еще живой… Хватает за мои нежные, красивые и всеми желанные сиськи своими мерзкими лапами! Стал мять жадно и не умеючи. В таком положении она еще больше. Мамочки, как противно и больно…
— Что б тебя висечки весь день драли! — Выругалась.
Заржал, нажимая яростнее.
— Это тебе не свои яйца чесать! Полегче обезьяна, — продолжаю возмущаться. — Это все — таки грудь! Ты такую в детстве сосал!
— Хочешь полегче? — Подхватил приближающийся напарник.