Не дожидаясь, пока выжла поднимется, я метнулась к стене, сорвала с крюка топорик, потом прихватила со стола лампу и бросилась прочь из дома.
— Твою мать! — пропищала, оказавшись на улице.
Возле крыльца лежал один из моих похитителей. Вернее то, что от него осталось. А над ним, жадно чавкая и рыча друг на друга, копошились еще три выжлы. При моем появлении они вскинулись, поднимая свои окровавленные морды и зарычали еще громче.
У меня от ужаса ноги к земли приросли. Я не хочу…чтобы меня…вот так…жрали!
Не хочу! Но не могу сдвинуться с места, меня будто парализовало.
Две выжлы снова склонились над трупом, не желая прерывать трапезу, а третья начала подниматься.
Сверху хлестал дождь, а я даже не чувствовала каплей на своей коже. Как завороженная смотрела на кровавые разводы, расчерчивающие ее бледную кожу, на костлявые перекошенные плечи, на бездушные зеленые глаза, настолько мутные, что в них не отражался ни дрожащий свет лампы, ни яркие всполохи молнии.
Это конец, да?
На моей щиколотке сомкнулись когтистые пальцы. Я завизжала и со всего маха захлопнула тяжелую дверь. Выжла в доме снова завопила, в этот раз еще злее и истошнее. Не задумываясь о том, что делаю, фактически не глядя, рубанула по второй, да так неудачно, что топор застрял. Она отшатнулась, выдирая его из моих рук.
Плевать! Я проскочила мимо нее и бросилась бежать, а позади меня рычали и стонали чудовища.
На ходу вспоминая, куда дальше, я неслась вперед, только успевая прикрывать лицо от веток и выставляя перед собой лампу, чтобы не свалиться и не переломать себе ноги.
Мимо елок. Поворот. Вниз по каменистой насыпи. Скользко, удержаться не удалось — съехала на заднице, еще больше разрывая платье. Очередной ориентир — вонь клоповника. Где родник? Вот он, журчит родимый. Мимо него направо. Нет налево! По склону наверх, цепляясь за сырую траву и корни.
Я все ждала, что сейчас из мрака появятся выжлы и утащат меня в свое логово. Разорвут. Изуродуют. Сожрут. Аж сердце от ужаса заходилось. Особенно когда лампа последний раз моргнула и погасла, оставляя меня в кромешной тьме, посреди сырого леса.
Страшно, хоть ори! А орать нельзя, потому что услышат совсем не те люди, которые нужны, да и не люди тоже могут откликнуться.
Я переборола желание сесть под ближайшим кустом и реветь навзрыд. Осталось немного. Просто надо продолжать двигаться.
Дальше шла на ощупь. Крапива, мягкие листы, голые ветки, что-то липкое. Ель! Мне надо сюда. Я протиснулась между густых колючих лап и вдали увидела отблески света. Они дали мне сил. Я снова побежала, цепляясь платьем за коварные ветки, спотыкаясь и падая. Вставала, стискивая зубы, не обращая внимания на холод и боль, и бежала дальше.