– Ничего, я справлюсь, мой Повелитель.
– Разумеется. Ну что, она теперь твоя. Если понравится – женись, надоест, отдашь её мне в гарем и выберешь другую. А сейчас я прикажу увести их всех до окончания пира.
Амлон
Амлон едва стояла от страха и усталости. Ноги подкашивались, в глазах темнело. Только бы не упасть на виду у всех этих желтолицых, не доставить им такой радости! Она слышала их говор, противный словно шипение змеи. И как только кто-то может понимать этот язык?! Впрочем, он под стать им – людям без чести и совести, хитрым и изворотливым. Казалось, минуты тянутся вечно. На неё внимательно смотрел повелитель, и ещё какой-то мужчина, сидевший рядом с ним. Его губы были растянуты в улыбке, но глаза смотрят жёстко. Страшный человек, почему-то подумалось ей.
Наконец, шейм отдал какой-то приказ и их повели прочь из зала с золотыми дверями. Неужели чудо случилось, и она не понравилась повелителю? Амлон боялась на это надеяться. Но почему же тогда их увели из зала? Она растерялась и не сразу заметила, что, подталкиваемая воинами с двух сторон, идёт куда-то совсем в другую сторону от остальных рабынь. Страх удушливый волной подкатил к сердцу. Куда её ведут? Что происходит. Она дёрнулась, но воины тут же, словно по команде схватили её за руки, каждый со своей стороны. Не вырваться. Едва не падая в обморок от паники, на негнущихся ногах, Амлон брела за ними. Точнее воины почти тащили её. У неё не было сил ни идти, ни упираться.
Желтолицые втолкнули её в какую-то дверь, захлопнули её и ушли. Амлон огляделась и, увидев Камиле, едва не бросилась ей на шею. Такой сильной была радость, а ещё почему-то облегчение.
– Вот мы и снова свиделись, деточка. Как я за тебя рада, как рада! Тебя надо привести в порядок побыстрее.
– Зачем? – В сердце опять проснулся страх.
– Как зачем? Тебя выбрал своей наложницей сам визирь нашего великого Повелителя, Эмет аль Баар. Если будешь скромной и послушной, он женится на тебе. О таком счастье даже женщина самого знатного рода мечтать не смеет. Видимо, Аим на твоей стороне. Повернись, милая, дай ка я поправлю тебе волосы. Я принесла с собой притирания и несколько платьев. Негоже входить в дом такого человека в одной одежде, – Камиле хлопотала вокруг неё, а Амлон стояла ни жива, ни мертва.
Она теперь наложница визиря. Вспомнился человек со страшными глазами, тот, который напугал её больше повелителя. Почему то она была уверена, что речь о нём. И вот ему её отдали, подарили? Теперь она должна быть послушной игрушкой в его доме?
– Камиле, – она хваталась за последнюю соломинку. – А если я не понравлюсь визирю?