– Я здесь, – она упала на колени рядом с его кроватью.
– Кажется, я снова выкарабкался, – усмехнулся Эмет.
Он выглядел похудевшим и осунувшимся, под глазами залегли тени, только привычная усмешка кривила обескровленные губы. Амлон вдруг почувствовала, как всё, что она сдерживала в себе рвётся наружу, сметая все заслоны.
– Эмет, зачем? Зачем ты это сделал? Я так боялась потерять тебя! – Слёзы потекли по щекам. Она не выдержит жизни без него, как когда-то не представляла с ним.
– Потому что я люблю тебя, – легко сорвалось с губ. Амлон подняла голову и неверящим взглядом посмотрела на Эмета. Он улыбался. Простая улыбка, так непохожая на хищного и властного господина визиря. Он никогда не говорил ей об этом. Она чувствовала, робко верила, надеялась, что дорога ему, но вот так никогда не слышала.
– Я тоже, тоже люблю тебя, – прошептала она тихо и прижалась губами к руке Эмета. Головной убор соскользнул, обнажая остриженные волосы.
– Они обижали тебя? – В голосе Эмета послышался гнев и боль. Такая неприкрытая, что она солгала бы, лишь бы утешить его. К счастью ей не пришлось лгать.
– Нет. Это месть камы.
– Я рад, – выдохнул он, и положив ей руку на голову, перебирал пальцами короткие пряди. – Красное золото. Ты вся – золото, но нет, не красное, цвета крови. Ты чистая и яркая, как небесники, как горный ветер, буйный и непослушный. Ты стала моим смыслом. Я рад, что в своей короткой жизни я познал, что значит любить.
Амлон молчала, прижимаясь к любимому. Слова были не нужны. Она знала, что каждый момент приближал их к неотвратимому, ловушка захлопывалась, а каждый новый день может стать последним. И выхода у них не было.
Радость сквозь боль, цветок, прорастающий сквозь горный склон, вопреки всему. Она видела такой в горах, дома. Он рос одиноко, в расщелине, среди камней. Там, где ничто не должно и не могло расти, он упорно цеплялся за жизнь. Искорёженный, с вывернутыми наружу корнями, с обломанными лепестками и засохшими листьями, он отчаянно цеплялся за жизнь. Амлон помнила, что у неё вдруг навернулись на глаза слёзы тогда. Что это было? Предчувствие? Она не знала. Но сейчас их любовь была похожа на этот цветок.
Господин визирь выздоравливал долго, пока раны, пугавшие Амлон до тошноты, не начали потихоньку подживать, превращаясь в уродливые шрамы. Теперь они будут всегда напоминать им обоим о том дне, когда Эмет поставил её жизнь выше своей.
Амлон дни и ночи проводила возле его постели. Они разговаривали обо всём и читали книги. Она вспоминала своё детство, а Эмет рассказывал ей о себе. Все надежды, робкие мечты и мысли, всё чем Амлон жила до этого проклятого года, всё вдруг снова всплыло в памяти. У них с Эметом не осталось тайн друг от друга.