И повисла звенящая тишина, которую нарушало только пение птиц.
Амлон шагнула вперёд, к Дарину, дотронулась рукой до его лица, потом прижалась к нему.
– Я не ушла, когда ты меня прогонял. Неужели ты думаешь, что и я способна на предательство? – Голос звучал хрипло. Она чувствовала его боль и понимала, что только они есть теперь друг у друга и дороги назад нет. И это было самым важным и главным. – Я не представляю жизни без тебя.
Она попыталась заглянуть ему в глаза, чтобы увидеть ответ, но Дарин только молча выдохнул и прижал её к себе.
– Пойдём.
И они пошли вперёд. Ещё несколько минут и перед ними встал храм. Небольшой, как часовенка, он органично смотрелся на скалах, словно был их продолжением. Она знала, что в тот день, когда её захватили в плен, отец Саванит уехал в город на неделю. Может быть, он так и не вернулся?
На несколько секунд ей стало страшно, но Амлон сжала губы и постучала в дверь. Священник жил при храме, один. Они редко разговаривали, но всё же Амлон помнила его как доброго человека. Он поймёт, должен понять.
Несколько минут тишины, потом послышались шаги и дверь распахнулась. На пороге стоял отец Саванит. В бороде и волосах добавилось седины, но глаза смотрели по прежнему молодо. В руках он держал подсвечник. Увидев их обоих, он не отпрянул назад, только усмехнулся.
– У меня нечего брать, добрые люди.
– Отец Саванит, – шагнула к нему Амлон. – Вы не помните меня? Я – Амлон.
– Амлон, дочь моя, – улыбнулся священник. – Конечно помню. Проходи. И вы проходите. – Он кивнул Дарину. – Кажется ночь будет долгой. Вы ведь голодны? Пойдёмте, напою вас чаем с пирогом.
Он шагнул вперёд, ничего не спрашивая и приглашая за собой. Они вошли внутрь, закрывая дверь.
За чаем, неожиданно даже для себя, Амлон рассказала отцу Саваниту все свои приключения. Дарин сидел рядом молча, прикрыв глаза. То ли дремал, то ли просто не хотел ничего говорить. Но Амлон чувствовала, как ему тяжело. Это для неё Ирхан был страшным, но всё таки прошлым, тем что уже позади. А для Дарина, который не знал, как и чем жить на родине, он был ужасным настоящим.
– Так-так, – покрутил в руках чашку с душистым чаем священник. А потом поставил на стол. – Значит это твой муж, по ирханским обычаям?
– Да, – кивнула Амлон.
– Тогда я думаю, ты не против, если я поговорю с ним. Пойдёмте, молодой человек.
Дарин встал со стула и вышел вслед за священником. Амлон осталась в комнате одна. Она бездумно сидела на стуле и вертела в руках пустую чашку. Хотелось спать. А ещё было тревожно. Отец Саванит не перебивал её и ничего не спрашивал, и она подумала – не рассказала ли она слишком много того, что принадлежало только им двоим. Интересно, о чём они говорят?