Эмет
Эта девчонка сказала ему спасибо! Виски сжал плотный обруч боли, но сегодня даже боль не имела над ним власти. Простое слово грело сердце, так как в горячем Ирхане никто не мог этого сделать. Эмет сам не знал, зачем спас её. Но ни причинить ей боль сам, ни тем более позволить это кому-то другому он уже не мог. Он чувствовал, что попал в ловушку. Но боль, причинённая ей, обернулась бы для него ещё большей болью. Словно убивая врага, ты по ошибке вонзил бы клинок в собственную грудь.
Вернувшись в комнату, он скинул рубаху и направился в купальню. А там прикрыл хитроумным механизмом трубу с тёплой водой, подождал, пока бассейн наполнится ледяной водой, и окунулся туда с головой раз и потом ещё. Вода остудила разгорячённую голову. Перед глазами стояло лицо Амлон, и как страх на нём сменился пониманием и, наконец, благодарностью. Он потряс головой, прогоняя видение. Мокрые брызги в солнечном свете, упали драгоценными камнями. А потом окунулся ещё раз в ледяную воду, чувствуя как наконец успокаивается кровь и сердце снова начинает стучать в привычном ритме.
Он не сможет долго бегать от себя, как и не сможет долго прятать Амлон от Повелителя. Надо что-то решать. Она ведь хочет домой. Он отправит её домой. Надо лишь узнать, через сколько лун отправляется караван Мельомека. Выход казался обманчиво простым и всё же представить себе жизнь без наблюдения за ней, без её голоса, без этих уроков чтения, которые так быстро стали для него смыслом, он уже не мог. И отчётливо понял это лишь после слов таима. Глупец жарко зашептал ему о том, как он будет счастлив забрать у него эту непокорную рабыню. И один Всевышний знает, чего ему стоило ответить таиму спокойно и равнодушно. Тогда то он понял, что попал в клетку, крепче той, в которой сидел до этого. И выхода из этой клетки нет.
Амлон
Потянулись дни. Нет не тоскливые и не тревожные, а просто пустые. Наполненные то ли ожиданием, то ли каким-то странным чувством, которому Амлон не могла пока дать названия. Словно она чего-то ждала и не знала чего.
Господин визирь как обычно приходил по вечерам. Она читала ему вслух и почти всё понимала. Ей казалось или теперь его лицо перестало походить на холодную маску? Днём его почти никогда не было, а ела она по-прежнему в одиночестве. Изредка только он приходил к ней обедать, и снова она чувствовала его холодный, цепкий изучающий взгляд на своём лице. Но странное дело, она почему-то теперь не боялась его. И аппетит ей этот взгляд испортить не мог. А он словно тоже это чувствовал. Движения его стали плавнее, голос – не таким резким.