В один из вечеров, когда она уже потеряла счёт дням (может быть, уже прошёл месяц после свадьбы, а может быть, и нет), она прочитала господину визирю новый свиток без единой ошибки.
– Хорошо, – он скупо похвалил её. – Читать ты теперь умеешь. С завтрашнего дня я буду учить тебя писать.
– Как скажете, Эмет.
Амлон с удивлением заметила, что его имя ей теперь произносить легче, чем привычное «господин». Словно она не раба ему, а он не господин. Нет, конечно, она никогда не чувствовала себя рабыней. Но за эти дни даже мысли о доме куда-то исчезли, отодвинулись на второй план. Как ей ни хотелось, она не могла всё время думать только о родине. Может быть, она начала привыкать к здешней жизни, как Ирис. Ну нет уж! Не надо ей такой привычки! Упаси её Всевышний!
После того дня, когда таим Повелителя побеспокоил их, а господин визирь спас, они никогда больше не заговаривали об этом. Но Амлон знала, что её муж не забыл об этом, как не забыла и она. Жизнь продолжилась ровно, обманчиво-спокойно, никаких больше приказов от Повелителя. Господин визирь не делал ничего, чтобы заставить её ненавидеть себя и она даже злилась на это. Она не понимала, что ему надо от неё. И чем больше не понимала, тем больше ей становилось тревожно, словно её опутывали какой-то сетью, а она как муха покорно позволяла пауку заманить её в эту сеть.
Уходя вечером, господин визирь бросил в своей обычной манере:
– Завтра ты будешь завтракать со мной в общей столовой.
– Зачем? – Набралась смелости спросить Амлон. Она не ожидала, что господин визирь ответит и принимала это, пожалуй, как данность. Она наверное привыкла к нему. По-прежнему не зная, для чего она ему, она пожалуй перестала опасаться его, хотя всё-таки иногда змеи под названием «ненависть» и «страх» всё-таки поднимали голову.
– Мы едем завтра на обед.
– К Повелителю? – Амлон вздрогнула. Прежние страхи воскресли. Вот и всё. Господин визирь наигрался с ней, спас её зачем-то один раз и теперь хочет отдать шейму.
Она посмотрела на господина визиря. И снова заметила в его глазах какой-то странный огонёк, словно он хочет что-то сказать, но молчит, едва сдерживаясь.
– Нет, – он ответил тихо, без обычной резкости и у Амлон почему-то сразу стало спокойнее на душе. Какое-то странное чувство мира и тишины. Она назвала бы его доверием, но это было глупо и ещё так… странно. – Шейм оставил пока нас в покое и я сам гадаю, почему так надолго, – последние слова он произнёс так тихо, что Амлон едва расслышала, будто про себя. – За два часа до полудня будь готова.
Завтрак прошёл на удивление спокойно. Господин визирь не придирался к ней, только поправлял. И Амлон вдруг почувствовала на какое-то мгновение себя уверенно, словно действительно была хозяйкой в этом доме. Мгновение было и исчезло, но оно неуловимо изменило в ней что-то, но что, она не могла бы и сама сказать.