– Мне не нужна твоя жалость, – голос звучал сухо и надтреснуто, словно говоривший был глубоким стариком.
«А что тебе тогда нужно?» – Готово было сорваться у неё с языка, но Амлон сдержалась. Она гордо выпрямилась, встала и направилась к двери. На глаза почему-то навернулись предательские слёзы.
– Приходи завтра вечером, – услышала она у порога, но, не обернувшись, вышла, закрыв за собой дверь. И разрыдалась в комнате, сама не зная, почему, стараясь не всхлипывать, чтобы визирь не услышал случайно.
А вечером она вышла в сад, в надежде отвлечься. В саду её ожидал Тавл. Она приветливо поздоровалась с ним и была непривычно весела, стараясь забыть хоть на секунду взгляд господина визиря такой умоляющий и его жёсткие, хлёсткие слова. Она не жалела его, нет, не только жалела, но назвать, даже в мыслях по-другому то, что испытывала к нему не хотела сама и боялась. И она почти забылась, почти.
Когда уже стемнело, прощаясь, сама не зная зачем, она рассказала Тавлу о словах визиря и о том, что тот обещал отправить её обратно.
– Зачем ему это? Разве этим ирханским свиньям можно доверять? – Брезгливо скривился Тавл. – Но я тебе скажу, что нашёл друзей. Нас захватили вместе, потом разлучили, но я наконец узнал, где они, и связался с ними. Недолго уже править твоему визирю и другим хозяевам. Мы убьём их и отправимся в Тарс сами, не как пленники или беглецы, но с гордо поднятой головой, как свободные люди.
Амлон с трудом сдержалась, чтобы не отшатнуться от Тавла после таких слов. Она представила, что визиря убьют, увидела как воочию кровь на его белоснежной рубашке, представила что его не станет и… Нет, ей надо побыть одной.
Она торопливо попрощалась с Тавлом и бросилась в библиотеку. С недавних пор только там она могла побыть одна. Но и в библиотеке она не нашла желанного покоя. Насколько же проще было ненавидеть и знать за что и верить в свою ненависть и чувствовать себя правой. Так было проще для неё. А то, что сейчас с ней творится… Она даже боялась думать об этом. Так и не найдя покоя, расстроенная, Амлон вернулась в свою комнату.
Следующий день прошёл без происшествий, а вечером после ужина она разволновалась настолько, что едва могла держать себя в руках. Вот сейчас она поговорит с ним, почитает. Зачем скрывать? Она ждала весь день этой встречи. Даже взяла из библиотеки книги по истории Тарса. Может быть, визирю будет интересно. Хотя, какое ей дело до его интересов? Но ей упорно хотелось поговорить с ним, почитать и, (может ли такое быть?) даже порадовать.
Она постучала и, не услышав ответа, вошла. Визирь стоял у окна, полностью одетый. Он повернулся к ней, услышав звук шагов.