Эмет вздохнул и отвернулся, признавая своё поражение. Всё равно Амлон владела всеми его мыслями, а как называть это сладкое помешательство уже не важно.
– Вай, дорогой! Я думал уже этого никогда не случится и жестокий и неприступный визирь останется навеки неприступным как скала и одиноким. Но не буду расспрашивать тебя. Всё равно от тебя даже тепла в солнечный день не допросишься. Я возьму твою жену в караван. Только вот что, – Мельомек вдруг заговорил тише, но Эмет слышал каждое слово так, словно его кричали на площади, – если ты её отпустишь – то будешь дураком.
– Я не хочу её держать здесь силой, – глухо ответил он. Все силы, казалось ушли стоило ему представить, что у них осталась неделя. Неделя этого сладкого безумия и всё, он больше никогда не увидит Амлон. Это сводило с ума.
– А ты спросил, хочет ли она домой? Если она любит тебя, то сама останется здесь, по доброй воле.
– Любит? О, нет, она ненавидит меня, – усмехнулся Эмет. Интересно, что в следующий раз он увидит у своего горла – нож, а может собственный ятаган? Но острее ножа была мысль о том, что она уедет с Тавлом.
– Ты знаешь, от ненависти до любви, как говорится… Впрочем, это твоё дело. Через неделю я пришлю за ней. Будь готов. – Мельомек встал.
– Я хотел попросить ещё… – Эмет замялся. Ему было трудно это произнести, но он должен был сказать. – Возьми ещё моего раба, Тавла. Он тоже из Тарса.
Мельомек внимательно посмотрел на него. Как будто он не понял, о чём речь. Но он ничего больше не скажет, не сегодня.
– Хорошо. Через неделю пусть будут готовы.
Эмет позвонил в колокольчик. Вошла служанка.
– Проводите господина Мельомека до халирэ.
– Хорошо, господин, – склонилась она до земли. Мельомек вышел. А он остался сидеть, бездумно глядя в потолок. Осталась всего неделя.
Амлон
Вечером он не позвал её читать. Амлон попыталась зайти сама, но дверь в первый раз была заперта. Что это значит? Визирь избегает её? Кто бы ей сказал ещё месяц назад, что её ненависть иссякнет вот так. Она сама не могла бы сказать, что чувствует к нему. И не хотела даже думать об этом. Слишком странным было то, что с ней происходило, словно во сне.
Амлон прошлась по комнате. Спать не хотелось. Только не сегодня, не после того, что она услышала. Может быть, этот купец ошибся, скорее всего ошибся. Но на сердце было почему то так тепло, стоило только на несколько секунд вообразить, будто то, что она услышала – это правда.
В соседней комнате скрипнула дверь. Амлон прислушалась, замерев. Господин визирь вошёл в комнату. Она узнала эти мягкие шаги, как у хищника. Значит он был дома. Постучаться? Она замерла в нерешительности. Но визирь, видимо взял то, ради чего зашёл в комнату. Снова скрипнула дверь, и шаги начали удаляться. Значит, он сегодня не придёт.