Следующие сутки меня никто не трогал. Я ходила по дому, меняла в нем обстановку и думала, что все же хорошо быть всемогущим существом. Захотел — щелкнул пальцами, и вот, пожалуйста, и новые шторы, причем обязательно молочного цвета, и гобелены на стенах, причем с определенными сюжетами. Да даже стулья, и те можно подобрать по вкусу, с выгнутыми или прямыми ножками. Могу себе представить, сколько денег, сил и времени я потратила бы, если бы меняла обстановку «вручную». Спальню Инги я тоже изменила, по ее просьбе, естественно. И к вечеру Инга наслаждалась обстановкой в нежно-салатовых тонах, с простой, но удобной мебелью.
К концу дня, с перерывами на еду, я закончила обустройство усадьбы. И теперь интерьер больше походил на обстановку какого-нибудь пятизвездочного отеля, чем не реальную усадьбу или дом миллионера. Но мне мыло здесь удобно.
Довольная собой и получившимся результатом, я улеглась в постель. Получилось, что на втором этаже пять спален, три гостиных и мой кабинет. На первом — исключительно подсобные помещения и кухня. В ней я мало что изменила. Печь осталась прежней, рукомойник — тоже. Разве что полочки и шкафчики приобрели цивильный вид, кухонный стол теперь красовался клеенкой, да посуда немного обновилась. В любом случае, находиться в кухне теперь было намного приятней, мне так уж точно.
На следующий день, сразу после завтрака, в усадьбе появилась портниха. Я проводила ее и двух ее помощниц в приготовленную для этого комнату и выжидательно взглянула на них.
Высокая, подвижная, худая, с голубыми глазами и идеальной укладкой, портниха представилась Альриной. Ее помощницы, невысокие девушки, брюнетки с карими глазами, были похожи на нее, как две капли воды. Дочери, видимо.
— Платья каких фасонов желает лейра? — почтительно осведомилась портниха.
Я посмотрела на тюки с тканью, принесенные тремя женщинами и сейчас стоявшие в углу комнаты, и крепко задумалась. Рисовать я не умела, чертить — тоже. Перед моим лицом появился толстенный талмуд с фасонами, услужливо положенный портнихой.
Я кивнула в знак благодарности и принялась листать страницы. Ничего короткого или чересчур вызывающего здесь, конечно, представлено не было. Впрочем, я отлично жила и без таких нарядов.
После недолгих листаний я выбрала классические местные фасоны: почти полностью закрытый лиф, украшенный обычно или нитями, или рюшами, и длинную, в пол, юбку, пышную или разлетающуюся, чаще всего с лентами. Кстати сказать, и портниха, и ее дочери носили наряды именно таких фасонов, только у портнихи не было лент на подоле. И цвет ее платья — темно-синий, в то время как у девичьих — ярко-оранжевый и светло-зеленый. Все три юбки были разлетающимися. Оно и правильно, как тут в пышных работать.