— Что, прямо с пузом пойдешь в загс? — спросила мама.
— Почему с пузом? Мы сразу поженимся… наверное.
Голос мой прозвучал неуверенно. Как раз накануне Захар решил меня просветить и долго рассказывал о «биохимической беременности», о том, что большинство зачатий заканчиваются самопроизвольными выкидышами — так природа избавляется от нежизнеспособных эмбрионов — и что считать беременность свершившейся стоит только с началом второго триместра. Так что, может, придется и правда замуж месяце на пятом-шестом идти. С животиком уже.
Вечером я долго ходила вокруг Захара, все думая: спросить или не спросить? Когда? Когда мы поженимся-то? А вдруг что-то случится до рождения или даже в родах? Если ему так важен ребенок, то, может, он захочет уже после его появления на мне жениться? Получается, я буду рожать без мужа?
Слишком много мыслей — тревожных, печальных. Таких, какие давненько меня не посещали.
— Что ты мнешься, Нин? — заметил наконец Захар мои терзания. — Кстати, я тебя к врачу записал на завтра, отпросись с работы.
— К-к-какому врачу? — удивилась я.
— Репродуктологу. Будем тебя проверять, почему ты не беременеешь.
— А ты уже проверился сам? — ощетинилась я мгновенно. Почему-то вспомнились слова Максима про хорошие границы. Это тот самый случай, когда пора их выставлять?
— У меня. Все. В порядке! — отчеканил Захар, глядя мне в глаза. — И не хочу больше об этом слышать.
Что поделать — я отпросилась. Захар со мной не поехал: ему-то надо было работать, а вдвоем отпрашиваться, как он сказал, было бы нехорошо.
Половину крови из меня забрали на анализы, вторую половину попортили стенаниями о том, что в тридцать рожать уже поздно, «где ж вы раньше были?»
— Сексом без презерватива занимались когда-нибудь? — спросила репродуктолог прямо в процессе осмотра на кресле, недовольно поджимая губы.
— Ну да, разумеется, — удивилась я вопросу. — Мы же пытались зачать…
— Нет, я имею в виду, до того как с вашим мужем решили завести ребенка. С другими мужчинами.
Мужем…
Я мысленно фыркнула.
Занималась ли я… Черт…
— Да, занималась, — ответила я ровным голосом, стараясь не выдать, какие именно воспоминания на меня нахлынули. Широкий подоконник, тесный лифт, безумие и жар под кожей, золотые звезды под веками…
Черт, вот возбуждаться, когда у меня внутри всякие железные штуки и еще чужие руки, — не самая лучшая идея.
— Вот потому и не можете забеременеть! — назидательно сказала репродуктолог. — Организм настроился на ребенка от того мужчины и другого не принимает.
— Что это за… — Я попыталась сформулировать повежливее. — …новые веяния в науке?