Если до этого мне казалось, что он быстро скользит во мне, я ошибалась, подхватывая мой очередной оргазм, Суровый стал еще динамичнее. Тяжелое распирающее чувство, и он ловко садится, оседлав меня и теплыми струями финиширует мне прямо на ягодицы. Мы оба тяжело дышим.
— Никуда не уходи, — командует начальник и встает с постели.
Я не оценила шутку… Не было никаких человеческих сил. Глаза даже не открывались, чтобы посмотреть что мужчина делает. Просто через какое-то время я ощутила, как он влажным полотенцем очищает мою задницу от следов своего оргазма.
Мне разговаривать абсолютно не хотелось, я просто легла на бок и наблюдала, как Рома достает из кармана своих спортивных брюк сигареты и закуривает. Он оказался куда болтливее и первый нарушил тишину:
— То что я сказал, это серьезно. Я хочу чтобы предложить тебе попробовать. Не переживай, приезжать буду чаще чем раз в месяц, сам так не смогу. Только никаких больше свиданий и вообще… Я хочу чтобы ты была моей.
Многое хочется ответить, но я выбираю переспать с этой мыслью, потому что пока Ромен говорил, меня просто вырубило от пережитых эмоций.
— То что я сказал, это серьезно. Я хочу предложить тебе попробовать. Не переживай, приезжать буду чаще чем раз в месяц, сам так не смогу. Только никаких больше свиданий и вообще… Я хочу чтобы ты была моей.
Я так долго молчал и юлил, что выговориться было жизненно необходимо. Женя не отвечала, я тихо позвал её, но все равно тишина. Оборачиваюсь и вижу, что девушка просто уснула. Сложила ладошки вместе, положила их под щеку и сопела. Вот ведь умилительная дрянная девчонка!
Докуриваю и открываю в номере балкон, чтобы проверить. Что то я сильно переволновался опять, а точнее перевозбудился. Меня так клинит с этой барышни, что страсти за те недели что мы не виделись могло хватить на маленький город.
Вчера я не совладал с собой, за что и получил холодным вином прямо в лицо. Сначала меня это оскорбило, я был готов плюнуть на все и просто пойти найти себе любую другую девушку чтобы снять напряжение. Даже переоделся, выпил виски, засобирался. Всё думал, почему Женя не отдалась мне… Гордая дамочка хотела чтобы я признался! Хотя когда я включил камеру, не стала смотреть. Ох уж эти бабские переживания. Это же, блять, очевидные вещи, зачем их проговаривать? Тем более мне, честно, просто было стыдно признаться во всей этой ерунде с Ромео, что я затеял. Не хотелось мешать работу и увлечение этой знойной журналисткой, а по итогу только сам и запутался, сорвался.
Я накрываю обнажённое тело Жени одеялом и иду в душ, потому что когда вижу её такую доступную, снова завожусь.