Однажды в Калифорнии (Ветрова) - страница 11

Взгляд мексиканца стал колючим, но он, всё же, ответил.

– Вроде того.

Мексиканец затянулся ещё раз, втянув в себя разом добрую половину сигареты, и, выпустив ещё одну струю чёрного дыма, затушил окурок. Он явно собирался встать, но когда его нога уже коснулась пола, Дженнифер произнесла:

– Работа не нужна?

Мексиканец сел на место и посмотрел на собеседницу. Теперь в глазах его появился интерес, и Дженнифер поняла, что сделка пройдёт успешно.

– Нужен актёр для рекламного ролика. Документов спрашивать не буду.

– Для рекламного ролика? – повторил мексиканец с неожиданным ехидством.

Дженнифер кивнула.

– И что же вы рекламируете? Матрасы?

Дженнифер слегка опешила от такой внезапной смены настроения, но виду не подала. Только подняла бровь.

– Вообще-то, средства для загара. Нам нужна хорошая натура… с загаром.

– Натура с загаром, – повторил мексиканец всё с тем же ядом в голосе. Говорил он по-английски весьма неплохо, но всё же как человек, который никогда не пользовался этим языком в повседневной жизни, да и интонации проскальзывали латиноамериканские. – И сколько платите за натуру?

Дженнифер пожала плечами.

– На первый раз можно пятьсот. А там как пойдёт. Типаж у тебя хороший.

– Пятьсот… за натуру?

Дженнифер немного удивилась такой наглости. Мексиканец явно пытался торговаться. И хотя натура, в самом деле, была хороша, для иммигранта с проблемами с законом цифра была более чем приличная, только из симпатии, так сказать.

– И кто ещё будет в этой рекламе? – прервал её мысли мексиканец.

– А тебе кто нужен, Кейт Мосс? – не выдержала Дженнифер. Потраченного времени, впрочем, было жаль, и она добавила, – Джессика Харрис будет. До сих пор таким, как ты, она нравилась.

Последняя фраза мексиканца если и задела, то не сильно.

– Тысячу, – сказал он резко, – только времени у меня до полудня. И матрас пусть будет чистым.

Уже на сцене Серхио понял, что забыл взять у навязчивой продюсерши визитку. Попытался отыскать её глазами, но так и не нашёл.



***

Серхио впадал в депрессию. Бесперспективность положения становилась для него всё более очевидна с каждым днём. Работа в две смены не только утомляла, но и не приносила денег. Возможность снять хотя бы комнату в дешевом пансионе по-прежнему не маячила на горизонте, – денег едва хватало на еду и сигареты, причём далеко не на ту еду, к которой Серхио привык.

Если петь под гитару тоскливые песни от такой жизни было только сподручнее, и он всё больше понимал негров, которые изобрели блюз, то вот работать инструктором на пляже уже на вторую неделю практически не было сил – он не спал даже в те ночи, когда выступлений не было, потому что пытаться уснуть на асфальте у причала с каждым днём становилось всё менее романтично.