– Это мой дом. И иногда я тут бываю.
Серхио по обыкновению пропустил сказанное мимо ушей. Подобные пассажи его не трогали абсолютно. Куда неприятней было, когда он получал по лбу после искренней попытки пойти на сближение.
– Я написал песню, – сказал он. Подумал и добавил, – о мексиканце, который приехал в Америку и влюбился.
– Рада за тебя, – буркнула Дженнифер, которая явно пребывала на своей волне.
– У тебя что-то не так?
– Лучше не бывает.
– Да брось.
– Заказ не клеится. Нужна реклама магазина музыкальных инструментов.
– Хочешь, помогу?
Дженнифер презрительно надломила бровь.
– Просто играй потише, – она захлопнула дверь и вышла.
Серхио ещё некоторое время посидел, барабаня пальцами по гитаре, а потом отложил её в сторону и взял тетрадку со стихами. Песня о том, как любимая женщина не верит в своего мексиканца, сложилась сама собой.
Написав в общей сложности двенадцать песен и решив, что этого хватит на один вечер, Серхио решил, что пора отдохнуть – и остаток дня провалялся в шезлонге у бассейна, иногда окунаясь в холодную воду, чтобы остыть. А вечером, как это всегда бывало по субботам, принял душ, помыл голову и нырнул в спальню к Дженнифер.
Та как всегда сидела за ноутбуком.
Серхио подошёл сзади и, приобняв Дженнифер за плечи, опустил подбородок ей на плечо.
– Уже одиннадцать, – сообщил он.
– Знаю, – Дженнифер вздохнула и протёрла глаза.
Серхио посмотрел на экран, где какой-то парнишка беззвучно наигрывал на дешевой гитаре. Серхио хотел было предложить помощь, но вспомнил, чем это закончилось в прошлый раз, и промолчал.
Дженнифер щёлкнула мышкой, закрывая видео, и встала.
– Подождёшь, пока я приму душ?
– Хочешь, помогу? – крикнул Серхио, но Дженнифер уже направлялась к душу.
Серхио развернулся, подошёл к окну и остановился, глядя во двор. Вот в такие моменты он, в самом деле, чувствовал себя ненужным и чужим. Он мог понять неровный характер Дженнифер – и сам заводился с полпинка, если нажимали на нужную кнопку. Мог не обращать внимания на то, что та препиралась по поводу и без. Но то, что Дженнифер оставалась чужой и равнодушной даже во время встреч, которые Серхио мог бы назвать «свиданиями», неприятно резало даже не по самолюбию… Это отторжение задевало что-то глубже, вызывая почти детскую обиду. Да и сами эти свидания были не совсем тем, к чему привык Серхио. Он любил пускать пыль в глаза, дарить цветы, катать любовниц на дорогих машинах… Ему нравилось видеть улыбку на лице той, кто оказался в фокусе его внимания, пусть это и не была любовь. И хотя он понимал, что отчасти сам виноват в происходящем – сам загнал себя в положение, когда не было больше ни машин, ни денег, ни дорогих ресторанов – что-то подсказывало ему, что ничего из этого Дженнифер не приняла бы. Отшила бы с тем же презрительным равнодушием, что и его жалкие потуги завоевать расположение за тысячу долларов. Все деньги, что Серхио заработал на рекламе, ушли в итоге на машину Дженнифер, их первый ужин, цветы Урсуле и Миранде… Себе он успел купить только две футболки и новые джинсы. И не то, чтобы Серхио об этом жалел, просто за все прошедшие три недели так и не увидел результата.