– Это вирус, защищённый белковой оболочкой, укрепленной ионизированными молекулами водорода, – говорит главная, постукивая по чану толстым пальцем с коротким обгрызенным ногтем.
Я молча слушаю лекцию.
– FEV способен поглощать нейтроны, не становясь при этом радиоактивным. Он вызывает постоянную регенеративную модернизацию ДНК. Он может сделать индивида практически бессмертным, поскольку смерть клеточной ткани будет с избытком возмещена искусственным ростом.
– И? – говорю я, стыдясь, что ничего не поняла. – Это типа вакцина? Я уже привита.
– FEV способствует продуцированию тестостерона в организме. FEV сделает тебя сильнее. Ты испытаешь единство. Станешь одной из нас. Новой женщиной, которая уже никогда не позволит хуемразям вмешаться в свою жизнь вниманием или невниманием, – повышая голос, торжественно говорит командирша.
– Ты станешь такой, как мы, – говорит врачиха. – Сильной, независимой.
В ее руках – длинный прозрачный шланг от стакана, в котором бурлит розовая дрянь. На конце шланга – шприц в черном устройстве, вроде наручников, с которого свисают два ремня.
– Не смейте в меня ничего вкалывать, – я почти кричу и пячусь от нее, видя двух крепких феминисток, подходящих ко мне.
Теперь я ясно вижу: они одинаковые! Если снять с врачихи очки, она будет похожа на командирку как сестра-близнец. Плотные, коренастые фигуры, носы картошкой, глазки-бусинки. Они как урук-хаи Сарумана, родившиеся из грязи в пещерах под Изенгардом.
– Ты хорошо знаешь, как появились фемки? Когда-то они были женщинами. Либеральные силы захватили их… пытали и увечили. Ужасная, искалеченная форма жизни… Мы усовершенствовали ее!
Я бросаюсь назад и нарываюсь прямо на мощную руку боевички. Она перехватывает меня за талию и тащит в кресло. Я отчаянно ору и брыкаюсь, пытаюсь ее укусить, но силы не равны и я начинаю рыдать, ничего не видя от слез. Меня хватает вторая бабища, а потом и командирша. Они заламывают мне руки за спину, нагибают голову к полу и шаг за шагом протаскивают все ближе к креслу. Я не могу выкрутиться и умоляю пощадить меня.
– Не надо, не надо, не надо, – вою я, но здесь нет никого, кто мог бы спасти, никого, кто мог бы защитить.
– Позволь этому случиться, – пыхтит навалившаяся на меня командирша.
– Нет! – ору я и этот истошный выкрик лишает меня последних сил.
Моя нога подворачивается, я едва не падаю лицом в пол, но они успевают перехватить меня и рывком закидывают в кресло. Навалившись справа и слева, они удерживают мои руки, на которых врачиха тут же застегивает крепления.
– Не держись за внешность. Ты никогда не будешь хороша для патриархата, – шепчет главная, наклонившись ко мне вплотную и фиксируя мою голову металлическим обручем.