– Истинно, с жиру бесятся! – весело говорит охранник, видя мое выражение лица.
Завтрак окончен. В маленьком голубом автомобильчике лежат форменные термокостюмы с логотипами – в промышленной зоне нет отопления. Медленно выезжаем в промзону. Колонна бравых охранников в голубой форме и блестящих фуражках марширует нам навстречу по широченному коридору – почти шоссе.
– Всю жизнь только и делаем, что перловку жрем и строем ходим, – философски замечает водитель.
– Сечку, – смеется охранник-шутник, пытаясь произвести на меня впечатление и оценивая мою реакцию на шутку.
Я никак это не комментирую, придерживая на повороте рукой свою корону.
Коридор выводит нас в громадные цеха. Держащие крышу колоссальные металлические фермы крест-накрест уходят до горизонта. Автомобильчик неспешно ползет мимо крутящихся барабанов коатеров, линий розлива, инсинераторов высотой с пятиэтажку. Бурлят химикаты в громадных резервуарах, быстро движутся ленты конвейеров и поворотные круги, таблеточные прессы штампуют мириады блистеров, картонажные машины плюют готовыми упаковками. Я узнаю среди них Виа Гру, Сиалис Тадалафил, Левитру, Зидену, Сеалекс, Хорс Форс, Вука Вуку, Мэджик Стафф Форте, Силденафил, Трибестан, Гидрохлорид Йохимбина, Инфорте и Импазу. Среди сотен голубых охранников – стоящих навытяжку, марширующих, сидящих на стульях и табуретах, дремлющих в будках, изредка мелькают китайские инженеры в оранжевых костюмах и пластиковых шлемах с наушниками.
Через полчаса машина делает еще один поворот, выезжая из цеха в зону чистых помещений. Заезжаем в большую раздевалку, в которой я меняю термокостюм на закрытый комбинезон, респиратор и очки. Корону оставляю в шкафчике. Меньше чем за сутки я попадаю во вторую сверхсекретную лабораторию по исследованию чего-то необъяснимого, но непонятного. Здесь в чанах бурлит мутная голубая жидкость – какое оригинальное противопоставление! Чуть дальше я вижу аппарат, похожий на томограф – круг из полированной стали, внутри которого помаргивают зеленые лампочки.
Меня встречает лиловый здоровяк. На нем тоже комбинезон, но без маски и очков.
– Перекусили? Отлично. Сейчас заберем у вас кровь и плазму и отправитесь домой.
– Надеюсь, вкалывать в меня ничего не будете, – говорю я, косясь на чан с голубой жидкостью. – Никаких вирусов.
– Никакого «вируса женской эволюции» не существует. Мы осмотрели их лабораторию. В чане оказался тестостерон, подкрашенный клубничным «Инвайтом». Просто добавили воды.
– Не может быть, – возражаю я, глядя на него снизу вверх. – Я сама их видела. Они все одинаковые! Они… – я с ужасом думаю о вчерашнем дне и у меня встает ком в горле. Чувствую, что сейчас опять расплачусь, – …ненормальные, – шепчу я еле слышно.