Егор Павлович собрал бумаги в стопку и стал убирать в архаичный жёлтый конверт. Это, кстати, тоже было следствием упрямства Егора Павловича. Когда он узнал, что документы в университеты рассылают в электронном виде, он возмутился тем, что люди в глубокой провинции могут попросту не иметь компьютера – как тогда подать заявку на поступление? В их доме был и компьютер, и интернет, но Егор Павлович просто не хотел в вопросе будущего своего сына полагаться на электронику и настоял на том, чтобы Галактион отправил бумаги. В тайне, когда жена и сын уже спали, он просматривал присланные обратно, завизированные положительными ответами документы и о чём-то крепко думал. Так казалось его жене, когда она подсматривала сквозь дверной проём. На самом деле Егор Павлович испытывал острейшие эмоции: его обуревали гордость, страх и чувство утраты. Галактион будет первым в семье, кто поедет в столицу из их родной владимирщины.
Галактион взял конверт. Они с отцом обнялись, тот словно бы всхлипнул – так, по крайней мере, показалось Галактиону, и он пошёл в комнату – собирать вещи.
Когда всё было готово, они сели в светлой гостиной, мать накрыла стол с чаем и плюшками. Родителям хотелось, чтобы застолье длилось как можно дольше, а сын рвался скорее покинуть дом, чтобы успеть на более ранний поезд. Наконец, когда уже стало понятно, что время пришло, Галактион встал, за ним встал и отец, мать осталась сидеть. От волнения у неё начался тремор – следствие многократных нервных перегрузок.
Звеня чашками, они с отцом отнесли грязную посуду на кухню, мать в это время пришла в себя, тоже встала, но к этому моменту всё уже было готово, Галактиону пора было выезжать.
Светило позднеавгустовское солнце, было тепло. Они вышли за ворота. Егор Павлович оттёр сына от ручки чемодана – хотел сам вынести его. Он поставил чемодан на асфальтированную площадку перед домом. Подъехало такси. Егор Павлович крякнул.
– Как не вовремя моя ласточка полетела, – сказал он.
За день до отъезда сломалась его старая «Лада».
Мать обняла сына. Все слова были уже сказаны. Галактион удивился, но мать держалась заметно лучше отца. У того все мускулы лица дрожали, было видно, что он сдерживает слёзы, и от этого Галактиону было очень неловко, он хотел поскорее уехать.
Егор Павлович обнял сына, хлопнул по спине, желая скрыть сентиментальность, но во всём порыве, в каждом микродвижении сквозило его расстройство. По правде, он и сам не понимал, почему так расстроился – они ведь прощаются всего на полгода, до ближайших каникул.
Таксист, загрузив в багажник чемодан, ждал.