Мои ребятишки сразу же начали ссориться за право первому стать обладателем пульта. Пришлось немного повысить голос и предупредить забияк, чтобы они вели себя прилично, иначе игрушка вернется на антресоли. Они сразу же притихли и стали управлять паровозиком по очереди.
Пока юные железнодорожники занимались проводкой пассажирского состава по сложным разветвлениям дороги, я нет-нет да и невольно прислушивался к происходящему на кухне. Там пили чай с вареньем и пирожками и потихоньку разговаривали о своих женских делах.
– Знаешь, Андрюша, мама сказала, что папу выпишут скоро из больницы. – сказала Юля, когда Володя почти силой вырвал у нее пульт управления, мотивируя это тем, что она слишком долго владеет пультом и к тому же все делает неправильно.
– Когда выпишут? – я сразу же навострил уши.
– Мама сказала, что папа вернется домой через пять дней… Нет, я ошиблась, через шесть дней.
– А что мама говорит, как себя папа чувствует?
– Мама ничего про это не говорит, а папа вчера сказал, что чувствует себя хорошо. – Юля сказала эту фразу смотря мне в глаза и сосредоточившись. Она почему-то перешла на мыслеречь.
Я посмотрел на Володю и, убедившись, что он полностью увлечен манипуляциями с паровозиком, строго предупредил дочь: «Не нужно разговаривать мыслями, цыпленок! Мы ведь стоим рядом друг с другом».
Из кухни послышался голос Зои Владимировны, который прервал наш разговор. Нас звали ужинать.
Минут пять я потратил на то, чтобы оторвать от игрушки сопротивляющихся и не желающих ничего слышать об ужине ребятишек. Они упорно не желали бросать столь понравившееся им занятие. Особенно сопротивлялся Вовка, которого мне так и пришлось тащить на кухню с прижатым к груди пультом.
Усадив с помощью матери ребятишек за стол, я сам не нашел сил, чтобы остаться в кухне и поэтому вынужден был отказаться от ужина. Сделал это я, вероятно, очень неуклюже и удрал опять в свою комнату, провожаемый удивленным взглядом Зои Владимировны, наверняка, неправильно истолковавшей мое поспешное бегство.
Как на грех, гостья собралась уходить домой поздно вечером и мне пришлось безвылазно сидеть в своей комнате и играть с ребятишками. А вот провожать гостью все-таки пришлось, что я проделал с прежней поспешностью.
Ребятишки ушли домой, вдвоем неся по коридору большую и достаточно тяжелую коробку со сложенной в нее игрушкой, отвергая поползновения Светланы, предлагавшей свою помощь.
Когда гости скрылись за дверью и детские голоса постепенно затихли, Зоя Владимировна почему-то вздохнула и сказала с явным сожалением: