Проснулась я подавленная и ничуть не взбодрившаяся. Не успела позавтракать любезно принесенной Америной кашей с удивительно вкусными ягодами, которых было в тарелке, пожалуй, больше, чем самой каши, как со мной связался наставник и напомнил о назначенном визите к психологу.
− Это обязательно? − спросила обреченно.
− Боюсь, что да. Могу попробовать перенести встречу на завтра.
− Нет, не надо, спасибо, Даргарм, я буду.
Добраться до психолога помог Гарун. Меня начинала мучить совесть, что я вынуждаю его столько времени нянчиться со мной, но Гарун не желал ничего слышать, уверяя, что для него это честь и большая радость. Ох уж эти актанийцы.
Психолог, а вернее − врачеватель душ, как здесь принято говорить, мне не понравился. Ничего жуткого в среднего роста, среднего телосложения голубокожем мужчине не было, но… Весь он был какой-то средний, безликий и незапоминающийся. И это нервировало. Даже имя, которым он сразу представился, не задержалось в памяти. А вот воздействие, которым приложил меня этот врачеватель едва ли ни с порога, было весьма сильным и неприятным. Этот актаниец не просто пристально смотрел, как делал это Синар, он прожигал меня взглядом так, что в голове мутилось, и перед внутренним взором взрывались хаотичные, никак не связанные друг с другом картинки. В какой-то момент среди них я увидела Риона, немного другого, но я уже знала − так он выглядел в той самой прошлой жизни, когда они с Айнарин любили друг друга. Наверное, я как-то зацепилась за этот образ, потому что за ним последовали другие, словно раскручивая и вытаскивая наружу давно забытое воспоминание.
Рион обнимал и нежно гладил по волосам, он держал за руку и с невообразимой любовью заглядывал в глаза, а потом умопомрачительно приятно целовал и шептал о том, что я − не просто лучик, а весь свет его жизни…
Самым страшным было то, что я не только видела и слышала это − я чувствовала. Чувствовала так, будто все происходило со мной прямо сейчас.
Острое чувство потери навалилось резко, выдернуло из сладкого воспоминания и обрушило действительностью. Мы потеряли друг друга. Потеряли…
По щекам, попадая в рот, текли слезы, меня била дрожь, а в сердце, казалось, воткнули кол.
− Пока опасно даже пытаться, − услышала словно издалека, и виски сдавили чужие пальцы.
Не сразу, но наваждение схлынуло. Я снова могла дышать и вроде как принадлежала самой себе, но тяжесть все равно засела в груди. Мне было плохо. Плохо без него…
Стараясь не смотреть на эскулапа, я встала и, пошатываясь, направилась к двери. Он не пытался остановить. Видимо, произошедшего с лихвой хватало для отчета. Но вот беда, я не дошла. В глазах потемнело, я плюхнулась прямо на пол. К счастью, не потеряла сознание, а просто быстро села, чтобы избежать обморока.