Взгляд, который всегда ему врал.
— Я уже покончил с этим, — сказал капитан. — Как далеко мне нужно убежать, чтобы ты наконец от меня отстал?
— Бегство — не выход. Пора перестать убегать. — Отец смотрел куда-то мимо Аллека, будто стараясь не встречаться с ним взглядом. Будто испытывая стыд, за совершённое им годы назад. Это казалось таким правдивым и настоящим, что юноша едва не купился, и от этого разозлился ещё сильнее. В этот раз на себя. Маска. Проклятая маска, такая же, как была на нём всегда. Просто очередная ложь.
— Где мои люди, ты мерзкий кусок дерьма? — Голос Аллека преобразился, наполнился силой.
Отец тяжело вздохнул и посмотрел на спокойно сидящего толстяка с зелёной бабочкой. Тот ответил ему очередной улыбкой, но в этот раз наполненной тоской.
— Говорил ли я, что вы совершаете ошибку, идя на переговоры так рано? Ещё бы. Вам следовало дать мне его подготовить.
— Нет уж, — отец грозно взмахнул рукой. — Не время для этих игр. Оставьте нас.
Мужчина пожал плечами, поднялся со стула, и, поправив дурацкую бабочку на шее, вышел из комнаты.
— Сын, я просто хочу поговорить.
— Да? — Аллек со злостью смотрел на отца. — Может быть, тогда расскажешь, где мои люди? И что произошло на площади.
Он устало вздохнул и опустился на освободившийся стул.
— Большинство из них сбежали. Солдаты не смогли задержать почти никого. Тех же, кто всё-таки попался, я выпустил лично. Не могу сказать, где они теперь, однако никто из них не пострадал и не пойман. Они ждут тебя.
Взгляд отца исказился, будто последние слова доставили ему боль. Аллек знал, что это ложь, но всё равно почувствовал лёгкое удовлетворение.
— Послушай… У нас не всё было гладко. Ты, мама…
— Не смей говорить о ней! — вскипел капитан, но отец даже не взглянул на него.
— Я совершал ошибки. Но ты должен знать, всё это я делал лишь потому, что любил вас. Любил наш город. — Он поморщился и после паузы добавил. — Знай, я всегда старался поступать правильно.
— Нет людей опаснее тех, что хотят поступить правильно, — прошипел Аллек, и отец немного отпрянул, словно от пощёчины. Взгляд его тут же стал жёстким. Личина, которую он старался показать исчезла. Лишь на мгновение, но Аллеку хватило его, чтобы вспомнить настоящего отца, от которого он стремился скрыться. Уже через секунду генерал Болло вновь взял себя в руки, и его глаза опять наполнились скорбью и печалью.
— Я не собираюсь исповедоваться. Я лишь хочу положить конец нашей вражде.
— Каждый раз, когда ты кладёшь конец вражде, всё вокруг рушится и заливается кровью.
Генерал помолчал какое-то время, оставив укол без внимания. Затем серьёзно посмотрел на Аллека.