Прохожу в кабинет, сажусь, кладу руку на специальную подушечку и старательно отворачиваю голову к двери. Не то, чтобы я крови боялась. Но все-таки смотреть на все на это не приятно. И крови жалко, своя же! И вообще, как руку тебе по-вампирски дырявят не хочется видеть. Медсестра что-то медлит, копается в инструментах, хотя руку уже перетянула жгутом, и спрашивает: «Как процедуру переносите?» Я честно, искренне отвечаю: «Спокойно переношу. Из кабинета на своих ногах выхожу». Она вздыхает, по-моему, разочарованно, и продолжает разговор: «А вот некоторые прямо тут в обморок падают». Я явственно чувствую, что давление мое точно упало прямо тут. Ну, что делать, не убегать же! Тем более, руку мне уже проткнули. Наконец все закончилось, бинтом крепко перетянута рука, я продолжаю старательно разглядывать дверь кабинета, собираясь уйти.
И в это время, медсестра быстро обходит меня и неожиданно резко сует мне под нос руку с тремя пробирками, заполненными темно-красной субстанцией. И говорит: «Смотрите. Все правильно?» То есть я должна была подтвердить, что пробирки подписаны ею верно. Я обалдеваю от такого садистски-вампирского подхода и слабым голосом подтверждаю. Мне кажется, что количества взятой крови хватит на пять таких анализов. Наконец я покидаю кабинет.
Прохожу по коридору, собираюсь взять свое пальто, и силы внезапно покидают меня. Ноги начинают дрожать, резко выступает пот на лбу, в глазах темнеет. К счастью рядом оказался диванчик, на который я и села. В глазах уже совсем стемнело, наверное, ночь наступила. Зову на помощь. Прибежали сразу три медсестры и торжественно, на глазах у изумленной публики препроводили меня в соседний кабинет, где была кушетка. Уложили меня, ноги мне кверху подняли, голову опустили пониже, виски нашатырным спиртом натерли, окно открыли, и дали в руки ватку с нашатырем тем же. Воды налили, пить предлагают, сахару кусочек принесли. В общем реанимируют меня, как только могут. К счастью, я совсем-то не отключилась, полежала немного, стала в себя приходить.
Когда в глазах посветлело, и я стала различать окружающее, то первое, что я увидела – было гинекологическое кресло, находившееся в метре от меня прямо перед носом. О-о-о! Мне чуть опять плохо не стало! Что же, думаю, у них места другого не нашлось, куда предобморочных граждан складывать?!
Наконец стало совсем хорошо, я села, обмахиваюсь нашатырной ваткой, водичку попиваю из пластмассового стаканчика, креслом гинекологическим любуюсь, с медсестрой беседую «за жизнь». И, как говорится, «ничто не предвещало недоброго!» Только я собралась встать и идти домой, как в кабинет влетела та самая процедурная медсестра, которая мне руку колола. Глаза горят, волосы развеваются! Ну, фурия-фурией! (Фурии – в древнеримской мифологии богини мести). «Что же вы, женщина!» – закричала она с порога. «Зачем же вы сказали, что хорошо процедуру переносите?! Вы же – глазливая! Вы же сами себя сглазили!»