День пролетел незаметно. Дед Паша, когда Динка вернулась с работы, уже спал. Динка склонилась над мусорным ведром и понимающе усмехнулась. Так и есть: среди мусора нашлась пустая бутылка из-под водки, стыдливо прикрытая использованным полиэтиленовым пакетиком.
Бывали у деда такие дни. Обычно, когда вспоминалась сестра, или что-то из прошедшей жизни, например, неожиданно находилась старая фотография, журнал со статьей про кого-нибудь знакомого, или вдруг раздавался звонок на квартирный телефон, а потом выяснялось, что ошиблись, не того Павла искали. Вот в такие дни дед уходил к себе в комнату, тихо один напивался, потом аккуратно все за собой убирал, мылся, одевался во все чистое и ложился спать. Утром был хмурым, неразговорчивым, к вечеру же оживал и становился опять прежним. Родным. Динка вздохнула. Она рассчитывала про сестру его выспросить все сегодня. Дед рассказывал о ней скупо. Одинокая была. Старалась ни с кем не общаться без необходимости. И не любила выходить на улицу. Динка потеребила за кончик свою косу, и перекинула ее за спину. Негусто. Ну, ладно, значит, завтра. Интересно, что ей сегодня будет сниться? Или кто? Послушав еще немного у дверей деда раскатистый храп, Динка вздохнула и отправилась в душ. Раздевшись, повернулась спиной к овальному продолговатому зеркалу и в который раз с удовольствием оглядела свою татуировку на правом плече – кораблик с парусами. Татуировкой она отпраздновала свою первую зарплату и самостоятельную жизнь. Решила и сделала. А Лелька, трусиха, побоялась. Зато теперь завидует. Дина поцокала привычно языком, глядя на татушку. Хотела алые паруса, да мастер отговорил, сказал, будет слишком броско. Зато предложил дополнить рисунком, будто кораблик плывет в романтичной голубой дымке. Так тоже ничего, прищурилась Динка. И черт с ними, алыми парусами. Вздохнула, умылась, переплела на ночь косу. Ну, все, теперь спать. В комнате, укутавшись в легкое летнее одеялко, она вспоминала сегодняшний день, мысли задержались на необычном госте Карго, плавно перетекли на деда, и она заснула.
Запахи… Очнулась она от запахов. Пахло мастикой для натирания паркета. Дорогим парфюмом: сладковатым, непонятно мужским или женским. И… дымом?! Дина огляделась вокруг. Богато обставленная гостиная, картины на стенах, на полу мягкий светлый ковер. И камин. Вот откуда запах дыма! Дрова, похоже, немного сырые, были сложены аккуратным шалашиком. Над ними склонился и пытался зажечь, чертыхаясь, мужчина в домашнем шелковом фиолетовом халате. Вот первые язычки пламени радостно заплясали на дровах, мужчина с облегчением выпрямился. Сеточка на аккуратно уложенных волосах, рыхлое полное лицо, заостренные мочки ушей… Динка замерла. Это же тот… Холеный! Из БМВ! Он приезжал сегодня к Карго! А… как же? Где же? Он ее видит? Динка в панике осмотрела себя: в чем одета? И мысленно застонала. Пижама! Застиранная фланелевая курточка с когда-то ярко–голубыми трогательными зайчиками и такие же штаны. Холеный стоял к ней спиной. Он держал в руках несколько листков с печатным текстом и недовольно бубнил что-то себе под нос. Динка прислушалась. «Наверняка видел код. Нужно сменить. А то его ушлые ребятки тут все обворуют, глазом не успеешь моргнуть»,– вот что бормотал хозяин квартиры. О ком это? Неужели о Карго? Да нет, не может быть! Ребята не воруют в квартирах, они там работают. Так он ее не видит? Динка легонько пошевелилась, диван скрипнул. Холеный вздрогнул, затравленно оглянулся и посмотрел на диван. Динка сжалась от ужаса. Но ничего не произошло. Хозяин пошарил взглядом по дивану и портьерам, затем по ковру, и, наконец, задумчиво побрел куда-то вглубь, забыв о шуме. Динка постаралась в этот раз, чтобы диван не издал ни звука. Она осторожно встала и на цыпочках стала красться за Холеным.