Но родной город ей был ненавистен не по причине безвылазного скучного пребывания, а по причине только своего существования. Для Вари он представлялся настоящим адом. И не только для Вари, стоит отметить. Он ощущался таким почти для всех его жителей. Серый, грязный, индустриальный, типичный провинциальный городок, со старыми полуразрушенными фабриками на окраине, до сих пор дымящими пылью и гарью, взявшими в свой пыльный плен всех жителей, сделав из них тоже серых, грязных, неприветливых и даже злых рабов. И только в один-единственный день в году они становились чуточку счастливее и радостнее, объединившись для празднования дня рождения, а на самом деле – дня своего рабовладения. Громко играла музыка, чтобы заглушить отчаяние в умах и сердцах заточенных горожан, дымили костры жаровен, румянились праздничные яства, на которые также сыпалась фабричная пыль, к которой все привыкли, как к родной.
И все жили как умели, веселились как могли, свыклись с этим мироустройством. И только Варя до сих пор не верила, что окружающая действительность реальна, поэтому ненавидела все в этом городе. И пусть конкретного плана в пятнадцатилетней голове еще не сформировалось, но созрела весьма обозримая цель – вырваться и навсегда покинуть этот ад, забыв все эти лица, стерев их из своей памяти, оставив догорать вместе с жаровнями в этом пыльном забытом богом месте.
Вот какие чувства вызывала картина бушующего в празднике города, с установленной на центральной площади огромной ярмаркой с гигантским чертовым колесом и русскими горками, с которых визжали веселые жители. И единственным способом влиться в это веселье становилось забыться, впасть в безумное беспамятство, отдаться сиюминутному куражу, пусть он дорого обойдется собственному здоровью на следующий день.
Ведь Варя знала, что мир не заканчивается только городом ее детства, хоть никогда и не покидала его пределов. О других мирах она прочитала во множестве книг, которые ей удалось найти по старым муниципальным библиотекам, еще больше других погруженных в пыль, которую раз в год смахивали работники в честь инвентаризации. А когда библиотечные резервы и анналы были читаны-перечитаны, Варя завела себе хобби – поиск и выманивание зарубежной и русской фантастики у разных знакомых и малознакомых людей, часто использовавших подобные издания в каких угодно целях, но только не для чтения.
Мир не заканчивался даже столицами тех стран, где мечтала побывать однажды Варя. Книги поведали ей, что существуют параллельные реальности, жизнь после жизни, закоулки Вселенной, где больше не живут люди или остались жить нелюди… И все эти истории были для нее более реальными, более желанными, чем те, что предлагались в школе: с трагическими скучными повествованиями классиков, по описанию которых убогая несправедливая жизнь прошлых веков мало отличалась от той, что разворачивалась здесь и сейчас. Таким образом, к своим пятнадцати годам она прочла практически всю фантастику, когда-либо изданную или попавшуюся на глаза девушке.