«Вот это поворот! Он же объясняет буквально всё, хотя и не даёт готового ответа, как теперь мне поступить?»
– Ну, зачем вы у нас, Николай Иванович, объявились? Сидели бы себе дома! Сидели в своей Москве подлючей или в оперу бы ходили! Так нет же, сюда подкатили! Хорошим людям хорошо жить мешаете!
– Есть профессиональный долг! Есть должностные обязанности…
– Да, полно вам, Николай Иванович, комедию-то разыгрывать! Будто вы из другого теста замешаны! Все мы, служивые, одним миром мазаны! Всем нам место под солнцем и маслице на бутерброд требуется! Но есть начальник! Есть устав! Есть субординация! Потому-то, что начальнику взбрело в голову, то и исполняй, не задумываясь, если не хочешь приключений на свою задницу! Потому-то задумываться о том, да о сём, нам не только не положено, но и вредно! И даже опасно! Вот почему все мы и исполняем беспрекословно свой священный служебный долг!
– За одним исключением! В отличие от вас, я никогда не выполню приказа, который считаю преступным! В этом-то мы с вами, как говорите, служаками, принципиально расходимся.
– Ой, ой! Не надо проникновенных речей, Николай Иванович! Были бы вы столь принципиальны, как мне тут плетёте, давно бы вас не было не то чтобы на своей должности, но и на всём белом свете! А если желаете жить иначе, так постарайтесь уж, Николай Иванович, благополучно доехать хотя бы до своего места… – бодро произнес мой попутчик слишком необычное пожелание. В нем просматривалась то ли угроза, то ли предупреждение. – Того вам искренне и желаю…
– А вы задание своего начальника, как я понял, всё-таки не выполнили! – не удержался я от легкой издевки, надеясь ею выманить еще некую информацию для себя. – Ведь так?
– На вашем месте я этому совсем бы не радовался. Ведь я старался, как мог! И лишь в силу моего расположения к вам пытался выдавить из вас немного сведений, пригодных для компромата на вас же. Это стало бы вашим спасением. Но вы, будто не понимая правил игры, постоянно выворачивались; так и не сообщили мне ничего крамольного под запись… А зря! Если бы некий компроматик состоялся, то самое страшное, что вам угрожало в дальнейшем – это публичное обвинение в чем-либо некрасивом и отстранение на этом основании от должности. Только и всего! Пустяки, в вашем положении! Но вы, себе на беду, выскользнули. Если сказать высокопарно, оказались кристально честным. Будто сами не знаете, что в наше время в структуре МВД честность является даже не отягчающим обстоятельством, а основанием для тяжелого приговора. Подумайте сами, как негодяю или предателю, вроде меня, управлять честным человеком? Только за счет компромата! Вот и брякнули бы мне то, да сё. Например, что-нибудь неприличное в сторону безмерно обожаемого народом Владимира Таврического, за что мне удалось бы зацепиться, слегка вас испачкать и, тем самым, дезавуировать выводы вашей инспекторской проверки, так неприятные нашему начальству… А так… Вы для нашей системы опасны, Николай Иванович! Вон, едва появились, а у нас на второй день начальник с замом уже в Москву этапированы. В неприятном сопровождении и не в привычном для них мягком вагоне! И хотя сами вы теперь будто уезжаете, но двое ваших-то еще здесь копают. И всем понятно, как легко вытянуть на свет всю цепочку… А мы, знаете ли, против этого! И меры примем действенные! Вот такой у нас с вами расклад получился, Николай Иванович Шубшин! Настолько интересный расклад, что система не может позволить вам спокойно выскользнуть. И поскольку компромата по-прежнему нет, мне не ясны лишь средства, к которым система прибегнет в вашем случае, не столь уж сложном. Может, это будет зонтик с ядовитым наконечником. Ха-ха! Может, полоний, внезапный тяжелый инсульт или, скажем, крушение вагона. А возможен и случайный взрыв газа в вашей квартире. С трагическим исходом, конечно. Ужас, как бывают не осторожны эти забывчивые жильцы!