Чучело еще больше зашлось смехом. Затряслось все как холодец на тарелке.
– Щебенкой своей не подавись, нечисть!
Тушка прохрюкалась, успокоилась и вновь приняла свои обычные, неуловимые очертания.
– А, ты – борзый. Гавкай осторожнее. Не забывай – КТО перед тобой.
– Ух ты! Напугал ежа голой жопой А, то что? Убьешь еще раз? Не пыли, изморозь ты заунывная!
– Не перестанешь быковать, оставлю здесь навсегда. Будешь мотаться среди живых и с ума сходить, пока совсем не спятишь.
Вот, как сосед твой. Всего полсотни лет как застрял, а уже дурак -дураком.
– Какой еще сосед?
Чучело издало неприятный звук и в комнату, из ниоткуда, ввалился странный персонаж. Толстый дядька в семейниках, одном носке и майке алкоголичке.
– ТЫ!
Рыхлый Каспер метнулся к чучелу.
– Забери-и-и-и-и меня отсюда-а-а-а! Ну забери-и-и-и! – Сразу заныл толстяк. Не могу я больше!
Его форма то растекалась, то снова принимала свои очертания.
Как в светильнике с парафином, от него "отпузыривались" и снова в него втекали куски его самого. Ученые-очкарики, сказали бы: – "СУБСТАНЦИЯ БЫЛА НЕСТАБИЛЬНА".
– Ни фига себе! Эй, пузырь! Не ты жидкого в терминаторе играл? А?
– Не обижай его. – Заступилось за мужика чучело. – Ему сейчас с бесами на сковородке, было бы куда ловчее.
– Ты хочешь сказать, что этот студень, все время рядом со мной кантовался? Здесь? В моей квартире?
– Да. Жил он тут раньше. Тут и отошел. Вот и прилип к месту.
– Так вот почему у меня постоянно бардак в шмотках! Я то думал, сам полоротый, а это медуза говорящая себе клифт подбирала!
Ах ты пакостник протухший! Судак ты белоглазый!
– Сам такой! Обиженный дядька отплыл в угол потолка и колыхался там своей рыхлой эктоплазмой.
– Ну и какого ты изводишься то? – Я где-то, даже немного начал жалеть толстяка. – Плавай себе, в ус не дуй. Еды не надо, курева-питья не надо. Одет – вон как клево! Закадрил бы себе какую-нибудь тухлятинку и кайфуй во все лопатки!
– Ишь ты! как у тебя все просто! – Образина переместилась в кресло. Хоть и находилась на одном месте, однако, так же была неуловима взглядом. Ускользала. Просто черное пятно.
– Ты можешь фоткой стать, а? Посмотреть на тебя хочу спокойно и вдумчиво. Чего же ты такой уплывающий весь? И вообще, у тебя погоняло есть? А, то – СМЕРТЬ, как-то пафосно чересчур.
Чучело, вздохнуло.
– Да уж какой есть. Не я себе форму лепил.
Звать как? Ну, зови Моисеем. Он тоже, народ таскал туда-сюда.
Хотя, мне по барабану. Надоели вы мне все. Кто бы знал.
– Ладно. Моисей так Моисей. Хотя, знаешь, понтов меньше не стало.
Я немного подплыл к загрустившему Моисею.