Я перелетаю ступени, мчусь наверх, и с шумом приближаюсь к двери ее спальни. Место, в которое меня не загнать даже под дулом револьвера, но не сейчас.
Сейчас я хочу ее увидеть. Задать единственный вопрос, который не дает покоя…
Поэтому когда я с яростью толкаю дверь, и та ударяется о стену, во мне уже не остается прежнего меня – собранного, рассудительного и умеющего держать себя в руках. Я объят пламенем и готов спалить сжавшуюся у стены девчонку. Я и хочу это сделать. Смотрю на Арину, нахожу ее глаза. Она дрожит и шокирована.
Правда. Да, все что произошло между нами, правда. Но зачем?
От боли сердце сжимается. Зачем же Арина? Зачем…
Я плюю на боль, подлетаю к ней и хватаю девчонку. Трясу ее. Ладони против воли ложатся на хрупкую шею. Сдавить. Сломать. Размозжить. Сделать что угодно, лишь бы избавиться от нее.
Я слышу, как мое имя срывается с ее губ. Такие тонкие, дрожащие.
– Молчи! – рычу в ответ.
Ее губы дрожат. Глаза покраснели и увлажнились. Рыдает? Черт! Я не верю в ее слезы, потому что она не способна на подобное. Хреновая актриса. Хочу сказать, но единственное что получается выдавить из себя, так тот самый вопрос, который не дает покоя.
– Зачем?
Она трясется под моими руками, но губу прикусывает. Будто хочет промолчать, но вынуждена ответить. Пусть и не то, что я хочу слышать.
– Это тебя не касается, – шепотом произносит, продолжая сверлить меня напуганными глазами.
– Заблуждаешься! Еще как касается! Касается нас двоих. Поэтому говори. И постарайся больше не лгать.
Я закипаю. Ненависть к ней растекается по венам лавой. Надо же… Как же я ее ненавижу. И… К черту! Нет, я не испытываю к ней ничего, кроме ненависти. Не стоит забывать об этом. Потому что если забуду… если забуду, быть беде для нас двоих.
– Яр… Пожал… ста… Прекрати…
Я не куплюсь, Арина. Не поддамся на твои мольбы и слезы. Потому что это брешь во мне начинает кровоточить. Хочу… Черт как же я хочу ее убить и…
Мои руки продолжат сжимать хрупкое горло. Пелена застилает глаза.
Арина вздрагивает. Ее руки поднимаются вверх, и она пытается сбросить мой захват. Брыкается, отбивается, что-то хнычет. Какая же она слабая и беззащитная в моих руках. А ведь я могу… Могу все закончить.
Я давлю, не жалея девчонку.
С ее губ срывается поверженный всхлип.
– Ненавижу тебя, – рычу, расслабляя руку.
Я не смогу. Жалкий и слабый. С ней я как мишень, и раз за разом она расстреливает меня в упор.
– Прости… Прости. Прости… – шепчет, и ее тонкие пальчики ложатся на мои руки.
– Заткнись, Арина.
Она смотрит на меня. Несмотря ни на что все равно смотрит. Отвернись! Хочу заорать на нее, встряхнуть и отшвырнуть. Сбросить ее руки, отойти. Уйти. Но тело каменеет под ее взглядом и вспыхивает.