Тариэлин пытливо всматривался в лицо Эйрикура, словно пытаясь понять, что же за мысли мечутся сейчас в голове Дамба.
Учитель выглядел измотанным, заметить это можно было только вблизи. С полупрозрачными синеватыми мешками под глазами, чуть бледными губами, отяжелевшими веками и равнодушно неподвижными бровями. Даже дыхание его слышалось рваным, поверхностным. И руки, мелко подрагивающие, безвольно лежащие на коленях, эльф уверен, холодные.
А выражение лица - сонная отчужденность, прям как у покойника в гробу.
- Да. Просто устал немного. - утомленно ответил Эйрикур Дамб, благодарно улыбнувшись за такое простое заботливое волнение.
В такие моменты вспоминался родной мир, мама, папа и Миша, ее брат.
Часто, когда они еще все вместе жили в одном доме, она садилась вот так вот на диван, обессилено полуложась на спинку, и они подходили, спрашивали, переживали.
Мама иногда садилась рядом, ложила ее голову себе на плечо и гладила по волосам. Эрика старалась об этом не вспоминать и не думать, потому что так тоскливо становилось на душе, что слезы наворачивались. Они теперь в разных мирах и это не изменить.
Даже к новому имени прижилась, лишь бы не слышать до дрожи привычное Олимпиада от матери или Олимп от брата. Ведь когда имя другое, дом почти не вспоминается. Так легче.
- Ну, я тогда пойду. - неловко бросил Тариэлин. Сомнение промелькнуло в его глазах и Эрика на секунду вынырнула из мыслей о доме, месте, куда больше никогда не сможет вернуться, как бы сильно не желала.
- Иди, а то Шадоа и твою порцию съест. - добродушно пошутила Дамб. Эльф насмешливо фыркнул, но задерживаться не стал, быстро шмыгнул за дверь, поспешив к остальным.
Попаданка вынула из кармана пробирку с зельем и задумчиво посмотрела на Маргариту. Лед уже полностью растаял.
Смешать зелье с алкоголем, наверно, плохая идея, но настроение было только напиться до потери сознания, чтобы просто не думать и не вспоминать. Может, ей потом привидится семья, присниться детство и дом. Маленький и уютный.
Дамб вздохнула, выпила зелье и скромно слизала немного соли с кромки бокала. Была б она одна, то так бы и поступила - не напилась, а прямо таки нажралась. Но сейчас она Эрика Дамб и у нее есть ребенок, о котором нужно заботиться и она никак не может приползти домой пьяная до немогу, на километры воняя спиртом.
Все еще хотелось есть. Она окинула продукты на ее столе голодным взглядом и взяла палку копченой колбасы, неведомым образом затесавшуюся к фруктам и ягодам. Отогнула оберточную бумагу, в которую эта колбаса была завернута, и жадно укусила.