Только вот теперь, когда они получили брачную метку, человек никогда не сможет ни развестись, ни вступить в брак с кем-то еще.
Керналион чувствовал вину за то, что полюбил, а его любовь оказалась способна испортить жизнь собственной пары.
Кинияр пребывал в смятении - никогда еще брачная метка не появлялась у однополых пар, даже при венчании в храме.
Могло ли оказаться, что его брат и не брат вовсе, а сестра, хорошо это скрывающая, или же это Дамб не тот, за кого себя выдает?
- Тебя и правда не смущает, что он мужчина. - покачал головой принц, утверждая. Керналион ссутулился, уперев тяжелый взгляд в землю.
- Может быть, может быть. - тоскливо-горестно вздохнул Ибенир. - Ты же помнишь, что Сабиан сказал мне тогда, тридцать лет назад? “Твои глаза обмануты и разум в смятении, но сердце знает ответ”. И этот ответ: Эрик - моя пара, предназначенная мне родственная душа. Знаешь, я еще в тот день, как получил это пророчество про свою пару, понял, что что-то будет не так, что это будет сложно принять и… Как видишь, я не могу назвать нашу с ним ситуацию простой. - герцог беспомощно развел руками. Он готовился, тридцать лет мирился с мыслью, что ему в пару возможно достанется враг королевства или еще кто похуже, и Дамб, среди всех был самым безобидным вариантом.
Келион старался себя убедить, что его любовь платоническая - ни к чему не обязывающая и не обремененная физическим влечением. Но к Эрику влекло, тянуло словно мотылька на огонь, и Келион в очередной раз обжигался о правду, о то, что говорил разум, что видели глаза.
Эйрикур Дамб - мужчина, разве возможно им построить пару? Очевидно, что нет. Керналиона, тридцать лет метавшегося в сомнениях и страхе, не удивило бы, достанься ему в пару жаба или граф Вальдернеский, но правда ли его так тревожило то, что Дамб не женщина?
Он не знал. Без сомнений, эта вовсе не маленькая проблема его волновала, но куда меньше, чем то, что Эрик - человек.
Келион старался не думать об этом, избегал этой темы даже в мыслях и игнорировал. Потому что боялся, страшился этой неизвестности, что разверзла под ним огромную пропасть.
Он впервые любил кого-то, впервые хотел разделить с кем-то жизнь и впервые так больно было от осознания, что жизнь его длится будет еще не одно тысячелетие.
Эрик, его светлый Эрик, останется лишь воспоминанием, тупой болью в груди, что дракон пронесет до конца своих дней.
Ибенир прикусил губу и плотно сжал кулаки, стараясь сдержать нахлынувшие эмоции.
Дамб прав, для Керналиона вместе они будут лишь мгновенье, но для Эрика пролетит вся жизнь.