— Могу я присоединиться?
Она полностью замирает, будто я только что вонзила нож ей в сердце. Она моргает три раза.
— Вы... хотите присоединиться.
— Это я и сказала.
— Выпекать?
Я киваю.
— На кухне?
— Разве это так странно спрашивать?
— Просто вы никогда не переступаете порог кухни.
— Ну, это Старая Рейна. Теперь я новый человек.
Я произношу эти слова громче, чем нужно, будто мне нужно убедить себя.
Каждый день, который я провожу в колледже, я открываю для себя зверства, которые творила прежняя я. Даже если я захочу измениться, я не смогу отменить то, что сделала в прошлом.
Или могу?
Искупление так тяжело, когда ты не знаешь, с чего и как начать.
Глубоко вздохнув, я следую за Иззи на кухню. Обширная площадь заполнена приборами из нержавеющей стали и белым мрамором.
— Должно быть, ужасно держать в чистоте все эту белизну, — говорю я Иззи, пока она возится за прилавком. — Расскажи мне об этом.
Она делает паузу.
— Я имею в виду, меня это устраивает.
— Тебе не нужно следить за тем, что ты говоришь, Иззи. Клянусь, что ничто не будет передано Алексу. — я делаю движение, застегиваю рот, запираю его и выбрасываю воображаемый ключ в окно.
Ее добрые глаза с улыбкой разбегаются по сторонам.
— Как будто ты совершенно новый человек.
— Лучший вариант? — в моем тоне столько надежды, что это трогает.
Она кивает.
— Ну, да. Ты более красноречива и менее...
— Снобистка, — заканчиваю я за нее. — Я знаю. Я вроде как это поняла.
Она неловко улыбается, и мы молча соглашаемся оставить эту тему.
Мы приступаем к работе. Иззи готовит тесто и рассказывает о Джейсоне и драфте НФЛ. Это их мечта, которая сбывается.
Мое сердце согревается от того, как она гордится им, но также и от тех жертв, на которые она пошла, чтобы привести его сюда. Когда ее муж умер, оставив Иззи с малышом, она переехала с юга, сбегая от своей консервативной семьи после того, как они попытались заставить ее выйти замуж за мужчину, «чтобы заботиться о ней». Она работала на нескольких работах, пока не добралась до дома Алекса.
— Джейсону повезло, что у него такая мать, как ты, — говорю я ей, когда вместе с ней формую тесто для печенья.
— Мне повезло, что он мой сын. — она усмехается.
— Иззи? — я не встречаюсь с ней взглядом, когда спрашиваю. — Так как ты здесь уже давно, ты когда-нибудь встречал мою маму?
Боковым зрением, я вижу, как она качает головой.
— Когда я пришел сюда работать, твой отец был твоим единственным родителем.
— Тогда ты когда-нибудь слышала что-нибудь о ней?
— Я думаю, она умерла во время родов? Это то, что я слышала от здешних рабочих.