— И чего ему не сиделось в своем ГРУ? — задумчиво, спросил Волков и потер свой длинный нос.
— Так на него уголовное дело завели. А он сбежал. Вот и подался в киллеры. — На вопросы полковника Быстрицкий отвечал незамедлительно. В своих же вопросах-ответах старался не лезть на рожон, но все же некоторые требовали, чтобы о них знало начальство.
— Вот Левин мне не нравится, — быстро высказался Быстрицкий.
— А Левина ты не трогай. У него связи в прокуратуре.
— Так он капает, как бешенный. Подавайте ему Фомину и все!
— Влюбился что ли? — на лице Волкова появилась довольная ухмылка.
— Если не хуже… У него глаза бешенные, когда слышит ее фамилию.
— Так приструни его! Только не сильно. Не хватало, чтобы он еще бегал жаловаться к своему богатенькому папочке. И сообщай мне сразу, как наша птичка выйдет на связь.
— Слушаюсь, товарищ подполковник! — резко ответил Быстрицкий и покинул кабинет своего начальника.
— Подвинься! — сказала я ему. Но скорей всего он меня не слышал. Сопел в две дырки, а подвинуть такого здорового мужика одной — у меня просто не хватит сил.
Тогда взяла подушку, переложила на другую сторону и легла на самом краю. Жутко неудобно. Заснуть никак не удавалось. А потом Марат начал кричать во сне:
— Славка в окоп! Славка! Отступаем…
Я подорвалась с кровати, включила бра, и томный свет тут же заполнил комнату. Увидела, что он в холодном поту бормочет себе под нос что-то непонятное.
Наверное ему досталось… Может он был на войне? Я легонько дотронулась до его руки. Он дрожал и продолжал бормотать.
— Тише, тише, — говорила я почти шепотом. Затем погладила его напряженное плечо. Может, замерз? Взяла покрывало и укрыла его.
Он перестал дрожать и успокоился. А я заснуть никак не могла. Возможно из-за того, что спать совершенно неудобно. Посмотрела на часы, второй час ночи. Выключила свет и попыталась заснуть. Нужно обязательно обговорить с ним этот момент. На полу я спать не собираюсь. И рядом с ним мне неудобно. По большей степени — неловко.
Я лежала и снова начала думать об убийце брата. Эх, братишка! Как же мне тебя не хватает. И мамы с папой не хватает. Вот я осталась одна. Совсем одна. И теперь я не знаю, кому можно верить, а кому нет. Даже полиции я не могу верить. Остается только киллер. А у него самого — руки по локоть в крови. Сколько же на его счету жертв? Сколько же он убил? Даже думать не хочется.
Скрутившись калачиком, все пыталась заснуть, но похоже эта ночь — одна из моих бессонных ночей. Не могу я так… Спокойно спать, когда за моей спиной спит мало знакомый мужчина, и можно сказать: дышит мне в спину.