И что теперь?
Мужчина говорил, если мне что-то понадобится — постучать в дверь, только вот…какую из них? Здесь множество дверей, и не только в выделенной для меня спальне, но и в детской, рядом.
Конечно, стучать в гардеробную, ванную или в соседнюю комнату я не буду, логично постучать в закрытую. И лишь тогда, если не будет результатов, попробовать двери в детской…
Смешно и глупо, но я не вникала в вопрос со стуком в дверь, поскольку не думала, что мне что-то понадобится. А сейчас, чувствовала себя настоящей идиоткой.
Но что только не сделаешь, ради своего ребёнка!
Мне было плевать на свою честь, гордость и прочее. Я хотела, чтобы мой сын был сыт, счастлив и получил всё что нужно, именно поэтому переступаю через все свои сомнения, страхи и волнение, громко постучав в чёртовую дверь.
После чего, застываю в нерешительном ожидании на несколько секунд, прислушиваясь к возникшей гробовой тишине, а затем слышу щелчок замка и, встрепенувшись, делаю шаг назад, именно в тот момент, когда дверь открывается и в проёме появляется лицо очень серьёзного парня.
— Слушаю вас, — говорит он почтительно и мягко, наверное, чтобы не спугнуть.
— М-мне, — заикаюсь, от неожиданности, — нужна вода, кипячённая, но охлаждённая. Чтобы разбавить смесь для ребёнка…, - прошу, и мужчина растерянно смотрит мне через плечо, где на кровати, уже ворочался Амир.
— Две минуты, — говорит мужчина, вновь закрывая дверь, а я приступаю ходить туда-сюда, нервно меряя шагами спальню.
Проходит чуть больше минуты, как вновь раздаётся звук открываемого замка. Дверь открывается, но в проёме появляется уже не мужчина, а полненькая женщина лет шестидесяти, вместе с большущим подносом в руках.
Я застываю в стороне, в неком замешательстве, наблюдая за улыбающейся женщиной. Она проходит к столу, оставляет на нём поднос и поворачивается ко мне лицом, подарив мягкую, открытую улыбку.
— Доброе утро, милая, — говорит она. — Здесь еда для тебя и водичка для малыша. Температура, как требуется.
— Спасибо, — говорю растерянно, приближаясь к подносу.
Беру бутылочку, и приступаю разбавлять смесь, наблюдая за женщиной, которая с теплотой в глазах смотрела на моего Амира.
Я не видела в ней ничего плохого, только некую доброту и счастье, но всё равно не чувствовала полной безопасности. Меня всё настораживало, и я прекрасно понимала, что иногда, за улыбкой может скрываться настоящий зверь…
— Он такой маленький. Сколько ему? — мягко спрашивает женщина, не спешив уходить.
— Один месяц, — лгу, поскольку научена жизнью. Сейчас никому не можно доверять. В особенности незнакомым людям.