Хотя, говоря откровенно, даже будь тут люди, вряд ли кто-нибудь решился противостоять целому некроманту, который к тому же ещё и глава города.
О том, что рта лучше было не открывать, я сразу догадалась, едва Лотрек сразу после моего обращения резко затормозил, рывком меня развернул, спиной к ближайшей стене прижав, и поцеловал.
Поцеловал! Он, меня! Абсолютно нагло и совершенно уверенно!
От прикосновения чужих губ к моим губам как-то внезапно земля ушла из-под ног, в голове закрутились вихри, и всё тело ослабло… Если бы не Адриан и стена за спиной, валяться мне позорно на полу.
Но он удержал. Одной рукой скользнул по талии на поясницу, второй по щеке на затылок, чуть приподнимая и фиксируя в таком положении голову. И всё это, от губ моих не отрываясь, целуя нежно, осторожно, даже боязливо.
Кто бы мне сказал, почему и мои руки скользнули на его плечи, а одна и вовсе обняла за шею, притягивая сильнее? И коленки начало сводить от желания обнять Адриана ещё и ногами… Ну, это уж совсем перебор!
А он всё целовал, с каждым мгновением делая поцелуй жарче, желаннее, настойчивее. Я целоваться не умела, это вообще был первый опыт в моей жизни, но даже это понимание не остановило меня от ответных действий.
Остановило другое: ладонь некроманта, медленно спустившаяся с поясницы ниже и сжавшая… сжавшая! О, предки!
Я насилу разорвала поцелуй, отодвинулась, тяжело дыша, насколько позволяло пространство, и некоторое время, как и Адриан, просто пыталась восстановить сбившееся дыхание и бешено колотящееся сердце.
Затем подняла взгляд, нашла глазами его глаза, счастливо сверкающие, и просто пропала. Не смогла вымолвить ни слова, хотя собиралась указать на его неправильные действия.
Я молчала, не в силах ни отстраниться, ни взгляд отвести. Да и, честно, не хотелось совсем. Наоборот, было острое, практически неконтролируемое желание стоять в его объятьях всю жизнь, до конца своих дней глядя в его глаза и чувствуя это бесконечное счастье, жаром разливающееся в груди.
Очень хотелось, но Адриан наклонился ниже, лбом уткнулся в мой лоб, ладонь вернул на талию и прошептал:
— Я совсем не то сказать хотел, Гвени.
— Я знаю, — кивнула, глаза прикрыв.
Говорить не хотелось совсем, но господин Лотрек зашептал дальше:
— Ты мой маленький храбрый котёнок. Я тебя как в первый раз увидел, так почти сразу и понял: вот она тебе нужна, Адриан. Хватай и ни за что не отпускай.
В груди болезненно сжалось сердце. Не знала, что счастье может вызывать столько боли.
— И в доме у Василисы я совсем не то сказать хотел, Гвени. Я же не верил, до последнего не верил, что дело с Аградом вот так закончилось. Мне до тебя все вокруг месяц твердили о том, что его убить придётся, а тело уничтожить, чтобы войны с драконьим народом не было. Ты представляешь? А потом ты пришла, с одного взгляда определила, что что-то не так.