Во всем доме было темно. Я нащупала выключатель у двери кухни, пощёлкала — ничего не произошло. Ох уж эти генераторы магии! Пришлось шуршать на ощупь. Кувшин с водой я нашла быстро — он на столе стоял, а вот с едой оказалось сложнее. Холодильников в этом мире, видимо, не предусмотрено. Где оборотни хранят еду? Обыскала кухонные шкафчики, но ничего, кроме посуды и сушёных трав, не нашла. Голод напирал, я налегала на воду. Не помогало. Желудок рычал волком.
Почти отчаявшись, найти что-нибудь съестное, я обречённо задрала голову и увидела ИХ. На кухонном шкафчике, на самом верху стояла корзинка с печеньем. Маленькие кругляши, кажется, сияли в темноте божественным светом. Аллилуйя! Торопливо поставила табуретку, забралась на неё и потянулась рукой к печенюшкам — роста мне не хватало.
Предвкушая лучший ночной «дожор» в жизни, я совсем забыла, что моё физическое состояние далеко от идеала. Голова закружилась, табуретка под ногами поехала в сторону, и я полетела вниз, предварительно схватившись пальцами за салфетку, на которой стояла корзинка с печеньем и ещё сто-пятьсот каких-то штук. Всё это обрушилась на меня твёрдым дождём, грохот получился страшный, а я приложилась затылком об пол. Перед глазами вспыхнули звёзды, в голове стоял вой. Больно-то как!
— Ты катастрофа, дикарка! — грозный рык вожака разогнал гул в моих ушах, и сильные мужские руки аккуратно привели меня в вертикальное положение.
Прийти в себя не успела, оказалась в лапах оборотня. В его объятиях жарко и дышать тяжело — так сильно к себе прижал.
— П-привет, — пролепетала, глядя на золотые искорки в чёрной бездне глаз Михея.
В кухне зажёгся свет.
— Дай, я посмотрю, — вожак избавил от объятий и потянулся огромной лапищей к моему затылку.
— Не надо, — не позволила ему. — Я в порядке.
— Дай, — потребовал и, развернув меня спиной к себе, запустил пальцы в волосы.
Осторожные прикосновения латиноса со звериными замашками оказались приятными. Голова звенела болью, но руки вожака успокаивали. Люблю, когда возятся с моими волосами. Забывшись, прикрыла глаза и замычала — хорошо.
— Ох… — пришла в себя от лёгкого укуса в шею.
— Шишка будет конкретная, — ладони Михея прошлись по моей спине, легли на талию, горячие дыхание обожгло плечи. — Где ещё болит? — прижался тесно, припечатал меня к твёрдому бугру паха.
Стало невыносимо душно. Внутри всё сжалось от предвкушения близости.
— В порядке я! — дёрнулась, подалась вперёд.
Невозможно расслабиться. С таким, как Михей, только в койку! Развернувшись, набрала воздуха в грудь, чтобы… Не придумала, что сказать, а вожак не стал ждать: