Вот так. Вот и всё. Расстались мы, вроде как, хорошо. С таким сладким и нежным поцелуем на прощание. С другой стороны, в следующую же секунду Птолемеев уже как будто был и не со мной. Переключаться он умеет мгновенно.
А что делать? Тискаю котеньку. Целую в морду. Мармелад в шоке, но терпит. Двое маленьких детей в квартире, он привыкший.
Отпускаю кота на пол. Тихонько топаю в ванную. Там умыться, поплакать чуточку, посмотреть на свой фингал. Отёк и синяк ещё ладно. А вот борозды эти побуревшие, эти ссадины — чем их замазать? Такого опыта маскировки, к счастью, у меня нет. Переоделась и пошла спать. Сон, конечно, не идёт. Мысли только о Пашке. Кто бы сомневался. Мармеладик пришёл, прыгнул на мою кровать, устроился в ногах.
— Киса, киса, — тихонько позвала я. Мармелад не шевельнулся, устроился удобнее, сделал вид, что спит. А с утра будет когтями мне впиваться в ногу. Чтоб проснулась и покормила. Но не больно. Тихонько. Знает, что я его когти не жалую.
Бедный котик. Пришёл сам, уже в возрасте, не котенком. Но и не стариком. Года четыре назад как пришёл. А тут дети. И ногти ему красили, и шерсть стригли. Усы как-то еле спасла — отняла у Сашки ножницы. Совсем без царапин на детских ручках не обошлось, а всё же кот многое стерпел.
Лохматый Мармеладик, конечно, обормот. И шерсти от него по всей квартире. Стричь никогда не возила — как-то жалко. А чесать его — и чесалку, как её там по модному — фурминатор? Чесалку эту сломаешь… Дети вычесывают. Лешка приловчился. Кот терпит.
А Мармелад он у нас — потому что любит мармелад. Нельзя котам сладкое. А эта морда рыжая выпрашивает. Вообще он больше шоколад любит. Гематоген тоже — урчит аж, как просит. Но первым делом детки накормили его сгущенкой с мармеладом. «Сгущенкой» кота называть не стали — он же мальчик. А «Мармелад» прижилось.
И как я потом только не объясняла, что сладкое котам нельзя! Запрещала! Но дети же… Как-то в сердцах сказала, что от сладкого Мармеладу будет плохо и он может умереть. Ой, реву было!
Съел что-то не то Мармеладушка. Стащил. Забрался, довольный, с конфетой в зубах на холодильник — Саша в слёзы. Котик не то съел, котик теперь умрет?
Животных дети мои любят зато. Кот этот — член семьи.
Урчит чего-то. Голову поднял, смотрит на меня.
Не сплю я, Мармеладик. Мыслями разными голова забита. И жизнь свою уже всю в мыслях и так и эдак перевертела. И про Пашку не думать ни секунды не могу.
Не знаю, что дальше? Не может же быть, что всё? Хотел бы он уехать, уехал бы, когда я сказала: «Прощай». А он ответил, что на мужа моего плевать ему…