— Ты чего, мам? — Лёшка спрашивает. А Сашка не спрашивает, сразу просто ластится.
— Самые вы у меня любимые на свете. Самые-самые. Никого и ничего дороже нет.
Чувствую так сердцем. Хотела бы сюда же и про Пашу сказать, а не могу. Мужчина — отдельная любовь.
Вот если бы сразу у нас с Пашей всё сложилось: семья, брак, и Лёшка с Сашкой мои были б от него — наверное я бы про всех троих так могла сказать. Мои дети и любимый муж — самое дорогое, что у меня есть.
А так — дети мои мне важнее. Позвонит Паша или нет? Какая мне разница, если у меня мои кровинки есть? А есть разница. Болит сердце. Имею я право или нет на эту любовь? Хоть не рассказывай никому.
Обняла детей снова. А на сердце всё равно больно. Хочется, чтоб Паша позвонил.
— Мама, ну что? — Лёшка меня отталкивает. Смеюсь. Теперь уже на руки не возьмёшь его. Всё, вырос. Спасибо, хоть обнять ещё можно. Сашка ещё может прибежать и на колени залезть.
Прилегла на диване, смотрю на две детские макушки. Телевизор надоел, теперь хотят рисовать. Но не в комнате, а в гостиной.
— Только потом прибраться и пол вытереть, — командую, сама лежу. Что-то нехорошо. А погода вроде сегодня радует. Надо бы погулять, пока выходной. Сходить куда… Саша достала новые краски, отдаёт Лёше, сама пошла в баночки воды набирать. Лёша серьёзный, разбирает кисточки. Сашка сказала, что будет учить Лёшку рисовать еловые ветки. Как им в садике показывали.
Что там сейчас Паша? Заедет он домой к себе или нет? Сына же из дома забирать будет.
Ведь не живёт Пашка в той квартире, это понятно. И вещей мало совсем, и одежды. Вернётся, и что своей Лене скажет? Спросит же она, где он ночевал? Не может быть, что всё равно ей.
Знать бы, в каких они отношениях, но как выяснишь? Я никто, чтоб спрашивать. Может, не стоит и заикаться…
А сын его, Коля, он же хоть и пятилетка, всё видит и слышит. Это мы, родители, думаем, что дети маленькие, спят, пока мы ругаемся, не вникают, не понимают. Играют тихонько в детской в свои игрушки, пока мы на кухне друг на друга… Как там говорят, когда семья крепка, не рубят с плеча?
Смотрю на своих солнышек. Что они понимают и что думают?
— Давайте я с вами посижу, — спускаюсь на ковёр.
— Мам, ты чего сегодня? — Лёшка смотрит на меня, потом протягивает кисточку. — Будешь рисовать?
— Нет, — говорю, сама возвращаюсь на диван. Что-то мутит меня, что ли? И сил нет. Что слабость — понятно. Переволновалась. Должно наоборот быть, крылья должны за спиной вырасти. Но что-то мешает им.
Буду дома с детьми. Не хочу сегодня больше никуда. Хоть телефон выключай и прячь.