Неожиданно поплавок её удочки задёргался. Лойка радостно усмехнулась и привстала, а затем принялась вытягивать рыбу. Ещё несколько мгновений и рыбёшка трепыхалась на дне лодки. Это был более жирный карась, чем тот, которого девица успела выловить раньше. Лойка хлопнула себя по бёдрам и встряхнула копной рыжих волос. Жизнь может быть такой приятной! В этот миг небольшой чёрный шар упал к ногам девушки. Видимо, кто-то бросил его с берега. Лойка успела лишь вскрикнуть от неожиданности, и тут шар, покрытый странными знаками, блестящий и полированный, разлетелся на куски, издав при этом резкий хлопок. Девушку окутал тёмный дым. Он быстро поглотил лодочку и стал стелиться по водам Кронуса, а когда завеса развеялась – в лодке не было видно никого. Стоявший на берегу человек был облачён в чёрную накидку с капюшоном. Он пристально смотрел на одинокую лодчонку. Оглянувшись вокруг, человек поднял с земли металлический крюк, к которому была привязана крепкая чёрная верёвка, затем он размахнулся и бросил крюк в сторону лодки. Ударившись, с глухим стуком, о внешнюю сторону борта крюк упал в воду. Тогда человек быстро вытянул его назад, немного помедлил и бросил крюк снова. На этот раз он упал точно в лодку. Человек аккуратно потянул веревку, а крюк плавно пополз к борту и зацепился за него. После этого незнакомец принялся быстро тянуть к себе лодку, пока она не оказалась у берега. На дне лодчонки лежала Лойка. Казалось, девушка спала, но, когда человек стал доставать её из лодки, девица открыла глаза и жалобно забормотала что-то. Можно было понять, что она просит отпустить её. Не обращая внимания на эти слова, человек в чёрном отнёс девушку в близлежащие кусты. Там он связал Лойку чёрной верёвкой, а затем достал нож и принялся разрезать на девушке платье.
День завершился, и на Солонук спустилась вечерняя тьма. Звёзды ярко светили в небе, а из труб деревенских домов шёл дым. Пряный деревенский воздух, казалось, окутывал редких прохожих плотным и тёплым одеялом, пока они спешили укрыться от наступившей темноты в своих бревенчатых домах. Вдоль дорог лежали кучи навоза, а собаки вели обычную свою перекличку.
Небольшой, покрытый соломенной крышей, дом, стоял у края деревни. Строение наполнял целый сонм весёлых свечных огоньков. В главной комнате скромного жилища находились две девушки, по-видимому, сёстры. Они были похожи, хотя одна имела каштановые волосы, а другая золотые.
– Ты так и не поняла ничего, Дароя, – сказала золотоволосая девушка. – Я говорю ни о том, что ты должна бросить Стокгрод и вернуться сюда жить, а только советую тебе чаще навещать мать. Думаешь, я хочу сидеть здесь и ловить клопов? Что я не видела в Солонуке? Да я бы с радостью сбежала отсюда в Стокгрод, нашла бы там работу, как и ты, и хорошо бы устроилась. Но я остаюсь в Солонуке. Остаюсь из-за матери, которая болеет. Спору нет, тебе очень удобно. Ты живёшь в столице, пока сестра и мать торчат в деревне. Да, иногда ты приезжаешь. Ты была на Празднике урожая, и вот снова снизошла до нас и приехала. Мы тебе рады, Дароя. Но ты же не можешь не понимать, что бросила нас. Ты бросила сестру присматривать за больной матерью, а сама живёшь в столице.