– Где Гера? – это было первое, что я сказал, войдя в палату.
Соседи, как обычно лежали и смотрели телевизор. «А сейчас я приступлю ко второму отделению концерта по заявкам радиослушателей!» – ответил Жеглов.
– Где, мать вашу, Гера? – проорал я.
Они молча переглянулись, вздохнули и снова уставились на экран.
– Да что вы за люди то такие?! Ничего человеческого в вас нет! Я всего лишь навсего прошу…
– Тише, Коля, – один из больных медленно поднялся и свесил ноги с кровати, – ну что ты хочешь, чтобы мы опять кнопку нажали? Медсестра придет, тебе укольчик поставит, будешь спать суток двое как убитый. Понравилось в прошлый раз?
– Какой укольчик? Что ты несешь?
– Ууу, понятно, – выдохнул он, – опять началось. Только голодовку не устраивай снова – трубку в нос вставят, орать будешь…
Острое чувство сдавило легкие и подступило к горлу. Я с силой сжал губы. Как же курить то охота. Шатающийся походкой я подошел к тумбочке, достал оттуда пачку сигарет с засунутой в нее зажигалкой и, стараясь не смотреть на соседей, вышел из палаты.
На этот раз на коридоре никого не было, он был пуст. Я шел и слушал, как звонким эхом разливается звук щелкающих по полу тапочек. Дойдя до конца корпуса, я спустился на цокольный этаж. Свет в курилке не горел. Тьма полная. Не нащупав выключатель, я достал сигарету и дрожащими пальцами пытался попасть по колесику зажигалки.
– А говорил, что бросил.
От неожиданности я вскрикнул и чуть не выронил сигарету.
– Вот зачем надо было врать? Кого ты обманываешь? – спросил голос.
– Блин, Гера, слава Богу, ты здесь. Как же я рад тебя видеть. Херня какая-то творится…
– Давно уже, Коля, давно.
– Соседи наши про какие-то уколы мне говорили, про голодовки…
– А ты что не помнишь?
– Нет…
– Эх вы, Николай Вениаминович, – смеющимся голосом проговорил Гера, – плохи совсем стали, ничего не помните.
– Помню я все, – выронив сигарету, я полез в пачку за второй, – врач сказала клеток у меня мало. Меньше двух сотен осталось.
– Это еще более-менее. Я до тридцати пяти продержался.
– А что потом?
– СПИД.
– В смысле?
– Всё.
По спине пробежал холодок. Свет с первого этажа практически не проникал на цоколь, и я впился глазами во тьму, пытаясь разглядеть друга.
– Где ты, Гера?
– Хм, интересный вопрос.
Подняв зажигалку, я принялся чиркать кремний, в надежде разжечь пламя. Но искра не высекалась.
– Уже поздно, Колян. Надо было раньше думать. Надо было думать тогда, когда мы вгоняли иголки в свои вены. Колоться одной машиной! Дебилами надо было быть. Да и вообще…
Пальцы дрожали, и зажигалка чуть было не выскользнула из рук.