Оленька чувствовала, что участковый издевается над ней, и спряталась за спиной Паши.
–Вот меня вы чего хотите? Опоздали вы, раз другие живут! У нас бесхозного не бывает: либо разберут, либо займут! – участковый прошёлся по кабинету и швырнул в окно окурок. – Оленька, вам хоть 16 лет -то есть? Или этот дядька за совращение сесть должен? Откуда ты, такой заступник обездоленных, выискался? Натворил делов, а теперь девку кинуть здесь хочешь?
–Мне двадцать два года! Меня никто не совращал!
Участковый хитро засмеялся и сел на край стола:
–А что же тогда он так за тебя заступается? Будущий отец?
Паша закипал от негодования и ярости:
–Товарищ капитан, прошу вас немедленно прекратить это балаган и заняться вашими прямыми обязанностями! Освободите наше жилище от незаконных жильцов! Я требую этого!
Федорец подскочил как ошпаренный и вытаращил глаза:
–Ты требуешь?! А ты такой, чтобы требовать?! Ты ей муж, или брат, или сват?
–Я её друг!
–Может, у нее там такие же друзья, как ты, живут?
Живот пронзила боль, словно его проткнули раскаленной спицей, и он стал каменным, Оленька согнулась пополам.
–Какие они мне друзья?! Принимайте заявление, и начинайте работать!
–Тише, тише, дамочка! Не надо мне здесь кричать, – он взял из шкафа куртку, накинул капюшон, и, зажав зубами сигарету, прошипел, – пойдёмте!
Дорога была недолгой. Вытянутый вдоль леса поселок с высоты птичьего полета был похож на сложенную вдвое верёвку – длинные улицы из конца в конец можно было пересечь за полчаса. Частые перекрёстки, как перехваты между домами, не давали поселку расползтись в разные стороны.
Дома и деревья укутанные шапками пушистого снега, блестели на солнце, мороз щипал щеки, раскрашивая их красными пятнами. Свежий лесной воздух пьянил голову. Участковый скурил три сигареты, сердито выпуская пар и хмурясь. Он остановился у машины Паши.
–Здесь? – сплюнув, спросил он.
–Да, вторая квартира. – ответила Оля.
–Так ты внучка Тамары Валентиновны? Мишки дочка? – внезапно обмякнув, спросил Анатолий Константинович.
–Да, его дочка. Вы его знали?
–он на пару классов младше меня я учился, но мы с ним одно время дружили. А потом я в армию ушел, а он мою девчонку увёл. Так мама твоя Танюшка, земля ей пухом? -Оля вздохнула, – Как же я ее любил, да…. Жалко их, ни за что же померли….
Оля видела, как руки его затряслись, когда он прикуривал очередную сигарету. За окном двигались перекошенные силуэты. Начинало темнеть. Из леса доносились переклички птиц. На синем небе тонкими полосками поплыли невесомые облака. Участковый поднял к небу глаза, проморгал набежавшие внезапно слёзы, выбросил недокуренную сигарету и скрылся за дверью. Паша с улицы заглядывал в дом. Там слышались громкие голоса, брань и шум двигающейся мебели.