А потом секс. Горячий, яростный – там же, на кухне. В узкой ванной, в комнате, прикусив губы, чтобы не издавать звуков. На даче у знакомых, пока Димка играл дома с их детьми. Тот самый секс, о котором вдруг стало модно теперь говорить, вывешивая интимные отношения напоказ, как раньше простыни после первой ночи.
Результатом бурного всплеска физиологического счастья стала Светочка. И месяцы до ее рождения были медовыми в семейной жизни Инны.
Светочка – светлый лучик, Светлячок – улыбчивая, бойкая, дитя вспыхнувших чувств. Она собрала от родителей самые лучшие черты и во внешности, и в характере, и появилась на свет, чтобы научить всех любви.
Димку – делить свое собственное счастье и усмирять эгоизм, которого в нем, избалованном вниманием мамы, было много, Инну – любить мужа, черты которого она видела в дочке, Вадима – собственных детей, не испытывая к ним ревности.
Так думала Инна. Так надеялась Инна, окунувшись в счастье новорожденного материнства – сладкое, пахнущее молоком, наполненное грустью. Потому что каждый день полон подарков – первая улыбка, первые слова, первые шаги – но означает отдаление. Вселенная ребенка становится больше лица матери, ее теплого тела, в ней появляется все больше места для новых вещей, впечатлений, умений. Каждое мгновение – открытие. Каждый шаг – вдаль.
Путь от рождения дочки и до ее первого дня в детском саду показался Инее еще более ярким, чем с сыном. Еще более коротким.
Светочка была, есть и всегда будет светлым лучиком. Но три человека рядом с ней оказались плохими учениками. Димка как был эгоистом, так и остался. При первой же возможности он ушел из дома и редко бывает в гостях, ограничиваясь звонками, или, как сегодня, смсками с забавными значками вместо эмоций. С сестрой и вовсе не разговаривает. Он слишком занят собой, и в его жизни нет места Свете.
Инна успокаивала себя тем, что со временем отношения между детьми станут теплее. Она ведь тоже не была раньше близка с сестрой, зато теперь ежедневный звонок – пусть только обменяться парой слов – стал необходим ей, как завтрак.
Вадим как ревновал к детям, так и продолжал ревновать.
В этом глупом чувстве Инна снова винила себя. Своим первым криком дочка заявила права на сердце матери, в котором уже был Дима, и там почти не осталось места для Вадима. То, что объединяло супругов несколько месяцев, было миражом, коротким, хоть и ярким, видением.
Когда из несоответствий и недостатка чувств (с одной стороны) в молодой семье стали накапливаться разногласия, а из первых недомолвок выросло недоверие, когда повседневность сняла и так тонкий глянец с отношений супругов, Инна вспомнила Виктора. Как, встретив его, испугалась своих чувств, вернее, того, что они слишком напоминали ей о несуществующем человеке. Может это был ее шанс на счастье, которым Инна не воспользовалась? Зачем вспоминать? Жалеть о несостоявшихся отношениях слишком поздно.