Ее слова определенно спасли его. Ему не придется начинать первым.
— Боюсь, что ты права, — мрачно проговорил он.
В ответ раздался звук, похожий на подавленный стон. У него заныло сердце.
— Не надо, — проговорил Бен, изо всех сил сопротивляясь желанию подойти и обнять ее. Она нуждалась в утешении. Но он не мог дать его. Во всяком случае, не сейчас.
— Я надеялась, что мы справимся с этим…
До того, как они поженились, он никогда не видел ее плачущей. А после свадьбы ему казалось, что она только и делала, что плакала. Хотя на этот раз все выглядело по-другому. Никаких рыданий, взрывов отчаяния или разочарования.
Раздался только один тихий всхлип. Она молчала, а по щекам текли слезы.
— У каждого есть надежды, особенно вначале.
Никто не женится, надеясь разойтись после свадьбы. — Он сделал глоток кофе, засунув свободную руку в карман. Лишь бы только не касаться ее! — Если бы я представлял, что в закромах судьбы приготовлено для нас, я бы с самого начала не просил тебя выйти за меня замуж.
— Это моя вина…
— Нет, — возразил он. — Если тебе обязательно надо кого-нибудь винить, ругай меня. Я просил слишком многого. Ни один мужчина не имеет права устраивать такое своей жене.
— Если я скажу, что для меня худшее уже прошло, изменит ли это твой взгляд на нас? — Она пальцами смахнула слезы со щеки.
— О, дорогая, — пробормотал он, отступая от нее. — Это никогда не кончится, разве ты не понимаешь? — Но я люблю Майкла!
— Нет, не любишь. Ты хочешь любить его. А это не одно и то же.
— Ты не прав. Сомнения в чувствах к мальчику, которые действительно были, растаяли прошлой ночью, когда я увидела его после операции.
Если я раньше этого не знала, теперь знаю точно.
Я бы не сумела любить его больше, даже если бы он был моим родным сыном. Бен, я готова быть его матерью в любом смысле этого слова.
— А как же Мариан? — Бен в упор посмотрел на Джулию. — Ты готова признать, что она всегда будет матерью, родившей его? Что я никогда не смогу полностью изгнать ее из нашей жизни? Более того, я не хочу этого делать, потому что это несправедливо по отношению к Майклу. Можешь ты смириться с вероятностью, что он вырастет и однажды захочет узнать о ней? Можешь ты смириться с фактом, что он никогда не услышит от меня никакой критики в ее адрес или осуждения выбора, который она сделала? Можешь согласиться с тем, что я буду говорить ему, что она хорошая женщина и заслуживает его уважения и благодарности? А если он склонен к нежностям, то и его любви?
— Я…
— Подожди, Джулия. Я не все сказал! — прервал ее Бен. Он твердо решил выяснить все до конца. Устроить проверку, которой он старался избежать. Говорить ей, что Мариан исчезнет навсегда, было бы нечестно. Это все равно что заклеивать протекающую крышу медицинским пластырем. Рано или поздно здание рухнет. — А если Майкл спросит, можно ли ей приехать навестить его? Или можно ли ему поехать и провести время с ней? Как ты к этому отнесешься? Что ты сделаешь, если он поставит ее открытку, поздравляющую его с днем рождения, рядом с той, которую дала ему ты? Или если он повесит ее фотографию в своей спальне? Что, если он решит называть ее мамой? Такие вещи случаются, Джулия. Не она будет вытирать ему нос и целовать, когда он ушибет коленку. Но она всегда будет входить в зону его жизни. Да и твоей тоже. Она часть его. Я никогда не посоветую ему стыдиться этого или отказаться от нее, потому что она не сумела вырастить его сама.