Тишина.
– Син, правда… – я всё же решаюсь подойти к нему. – Это же серьёзно, вот так прямым текстом… А если ты через неделю передумаешь – а уже всё? И Главный в курсе, и все…
– Я, по-твоему, умственно отсталый? С чего я должен передумать?
– Ну бывает же… Я читал, что сначала всем кажется, что это надолго, но это только гормональная реакция, и через полгода проходит.
Он делает шаг ко мне и почти утыкается в лицо:
– Хорошо. У меня пройдёт. А у тебя?
От смущения отвожу взгляд – ну да, это мне Сина почти не видно, а мои глаза светятся как иллюминация и выдают эмоции с потрохами.
– Это другое.
– Какое ещё «другое»? У меня, значит, гормоны, а у тебя – другое? Альтернативная физиология, что ли?
Но я молчу. Как можно объяснить такую неуловимую, но очевидную разницу? Тем более, в моём лексиконе вообще не хватает слов для всех этих «чувств».
Син берёт меня за плечи, прижимается своим лбом к моему и шепчет уже тише:
– Ру, скажи прямо. Как я должен ловить гигантскую ящерицу, если тут вот такое? Я буду отвлекаться, и она меня съест.
– Я уже сказал. Я за тебя беспокоюсь. И не хочу, чтобы ты наделал глупостей.
– Почему жить вместе – глупость?
– Я уверен, что ты об этом пожалеешь.
– Звучит как угроза, – судя по голосу, он улыбается.
– Да вечно ты со своими шутками! Не знаю, с чего тебе вообще всё это далось, но…
– А тебе с чего?
– Ну… – подумав, я заявляю с уверенностью: – Ну, это же ты.
– Отличное объяснение, – Син усмехается. – В любой другой момент я бы его принял, но сейчас мне грозит смерть от лап ужасной ящерицы, так что придумай получше.
Я честно пытаюсь сформулировать что-то внятное, но не получается.
– Не знаю. Ты… Да ты всем нравишься! И с Главным ладишь, и с этими своими, и даже с парторгом… Уж не говоря про женщин.
– Мм, – он потирается о мою щёку и мурлычет как довольный кот: – Продолжай.
– Ты так много для меня сделал, жизнь спас, уже сколько раз. Так что моё отношение к тебе не изменится. А я – что?
Он отодвигается и заглядывает мне в лицо:
– Что?
– Вот именно, ничего.
– Знаешь, у тебя такие сложные логические конструкции....
Я раздражённо вздыхаю, и Син фыркает от смеха:
– Да ладно, шучу. Ты считаешь, что у меня нет причин тебя любить, а значит, всё объясняется гормонами, которые шандарахнули меня по башке. Так?
– Типа того.
– А то, что мне нравится с тобой разговаривать, драться и трахаться, не считается?
Он сжимает меня в объятьях, находит губы, и я нехотя поддаюсь. Может, всё ещё обойдётся. Очень хочется в это верить. Хотя и страшно.
Но держать отстранённость становится всё труднее: из-за того, что я весь день воображал грядущий разрыв – ну, чтобы морально подготовиться, – сейчас так и хочется наброситься на Сина. Зажать в угол и целовать, или даже кусать, или вообще сожрать целиком, лишь бы он никогда не ушёл.