***
Велиал изучающе посмотрел на меня. Я изобразил внимание.
– Первый вопрос: это юное нежное создание у тебя под боком знает, что на кухонном столе, где вы обедаете и пьете чай, несколько дней назад, в непристойной позе, ты совокуплялся с пожилой женщиной?
Я уставился на Велиала. Он подмигнул:
– Ты в ЭТОМ тоже хочешь ПРИЗНАТЬСЯ? В том, что на крышке стола, на его ножках и на полу кухни, хранятся засохшие остатки твоей спермы вперемешку с влагалищной секрецией Светланы Ивановны?
– Чего… – выдохнул я.
– Тебе показать картинку? Траекторию брызг в замедленном действии? Или исходящую липким соком переспелую вагину?
– Не надо!
– Ну, вот. А еще в церковь собрался. Покаяться девушке в великих грехах хотел. Да на тебе клейма негде ставить, лицемер, развратник и лжец! Похотливый сатир!
Велиал на секунду негодующе насупился. Но потом улыбнулся и беззвучно хохотнул.
– Это я так, для проформы. Ты правильно делаешь. Женщины для того и созданы. Их нужно употреблять часто, всех возрастов, и во многих количествах. Но ПРИЗНАВАТЬСЯ им в ЭТОМ не стоит. Как и ВО ВСЕМ ОСТАЛЬНОМ. Меньше знают – крепче спят.
***
– Теперь второй вопрос. Зачем ты вмешался?
В недоумении я посмотрел на Велиала.
– Упростим вопрос: зачем ты освободил из милицейской камеры Вишневского Егора Моисеевича?
– Ах, вот…
Об этом я, действительно, забыл. После вчерашнего Вериного прихода время сместилось, и произошедшее ранее казалось неважным сном.
– Для нашей миссии нужны жертвы, – назидательно сказал Велиал. – Как с той, так и с другой стороны. Я не раз об этом говорил. Или тот сопляк особенный?
– Типа того.
– То есть, пусть на его месте будет другой девятнадцатилетний парень? Менее любимый матерью, в меньших муках ею рожденный?
– А можно без девятнадцатилетних? Вам рогулей мало?
– Нам! Сколько раз можно объяснять… А без девятнадцатилетних нельзя. Они – жертвенные агнцы. Идет Последняя Битва между двумя мирами: миром ущербного мертвого бога, и миром совершенного Люцифера. Кстати, что тебе больше по душе: ущербность или совершенство?
– Не задавай глупых вопросов.
– Так вот: идет Битва, которая предполагает жертвы – это необходимый расходный материал. Всегда так было. Во всей вашей кровавой истории. Потом убиенных назовут «героями». Разве ты не хочешь, чтобы твоего протеже назвали «героем»?
– Нет. Пусть живым возвратится к матери. Она не переживет…
– Так ты хочешь, чтобы вместо сына ТОЙ женщины убили другого парня?
– Ну… да.
– То есть, спасти сына той, которая тебе ОТДАЛАСЬ. Заменить его сыном той, что тебе НЕ ДАЛА? Я правильно понял?
– Да. Я этого хочу.