кичились своими несуществующими корнями, как местные претенденты на аристократизм. Старушка Европа содрогается при виде американских удальцов, каждый раз, когда один из них ступает на её берега.
Ещё одна ставка больно ударила по карману начинающего врача, но проснувшийся в нем азарт и близость окончания партии не позволяли ему вот так сейчас сдаться и проиграть. Натаниэль замер на мгновение, оценивая выдвинутую ставку, а затем положил карты на стол, так что Уильям не смог бы даже при большом желании увидеть, что на них изображение, и стащил с пальца перстень. Он задумчиво покрутил его в своих руках и, подавшись вперёд, заманивающе поводил им перед взглядом Уилла. Кольцо вблизи выглядело таким же массивным, как и на пальце Натаниэля. Мастер, сделавший этот перстень, не использовал драгоценные камни, но от этого его работа не выглядела менее внушающе. Напротив, простое на первый взгляд кольцо притягивало к себе своей аскетичностью и заставляло рассматривать себя настолько пристально, что невольно становилось неловко из-за собственного любопытства. Металл немного потемнел и вряд ли существовал способ вернуть ему первозданную былую красоту, но золотой блеск, некогда прошедший через раскалённое пламя, все ещё был заметен. Перстень не был идеально ровным, какими сейчас делали кольца; в нескольких местах на его поверхности виднелись вмятины, но они лишь добавляли перстню резкости, острых углов, так подходящих к натуре хозяина. Причудливый узор на поверхности кольца поистёрся, оставив после себя едва возвышающиеся над поверхностью металла линии, а рубленое выточенное изображение на плоской части было слишком мелким, чтобы можно было беглым взглядом разобрать, что на нем было изображено – Уилл смог разглядеть лишь массивный глубоко вырезанный в жёлтом металле церковный крест.
– Что вы скажете на это, мистер Белл? – Натаниэль с вызовом посмотрел на Уильяма. – Испания, середина, хм, – мужчина на мгновение задумался, – четырнадцатого века.
Перстень с громким стуком опустился на стол, а Натаниэль с победоносным видом отпрянул от Уилла, взяв в руки карты.
Уильям замер: эта ставка была слишком крупной, чтобы её можно было перекрыть оставшимися у него фишками, да и денег в кошельке вряд ли бы хватило. Пальцы с силой сжали карты, отчего те начали складываться пополам, а в голове спешно просматривались все возможные варианты дальнейших событий. Проиграть сейчас означало для Уильяма тяжёлое поражение, которого он не мог допустить. Но у него не было ничего столь же дорогого и ценного, что могло позволить ему выйти из этого круга победителем. Он блефовал с самого начала игры и был уверен, что Натаниэлю об этом прекрасно известно. Этот взгляд, которым мужчина напротив смотрел на него, нельзя было ни с чем перепутать. Обычно таким взглядом его родители смотрели на него, когда пытались добиться от него правды. Вот и сейчас Натаниэль ждал, когда же Уильям прекратит свои безнадёжные слабые выпады и признает наконец поражение.