Когда Маринке стукнуло шестнадцать, у нее “поехала крыша”. Ее, словно вырубленное топором, лошадиное лицо абсолютно не привлекало парней. Умом дочь тоже не блистала, унаследовав его от отца, поэтому в десятый класс ее не взяли. Помыкавшись месяца четыре, никуда не поступив, и никак не зацепившись в жизни, Маринка покатилась по наклонной плоскости. Как говорили злые языки на станции, у нее открылось бешенство матки. Полгода Люба выдирала вечно пьяную дочь то на близлежащих станциях, то в райцентре из голодных рук солдат, дальнобойщиков, буровиков. И только после того, как Маринку чуть не убили вахтовики, которых она заразила гонорей, Любе удалось положить ее в железнодорожную больницу. Там Маринке сделали курс капельниц, пролечили сильными антибиотиками от целого букета разных приобретенных за время помутнения рассудка болезней, и отправили домой. Потерявшая всякую надежду увидеть дочь замужем, Люба пристроила ее к себе в столовку, где та через некоторое время познакомилась с Алмазом, работающим слесарем в депо. Он оказался старше ее на восемь лет и к тому же разведенный. Где-то, где он не говорил, у него осталась жена и дочь, которым он не платил алименты. Появился он на станции совсем недавно, поэтому не являлся свидетелем Маринкиных похождений. Доброхоты, каких везде немало, не преминули поведать ему все гадости про Маринку, но Алмаз никак не отреагировал на эти рассказы. Маринке он полюбился тем, что отдаленно напоминал отца. Не нынешнего, а отца ее детства: большого, сильного, почти всемогущего. Алмазу Маринка понравилась высоким ростом, белой кожей, голубыми глазами и светлыми, не в мать, волосами. В глухой татарской деревне, где он родился и вырос девушки были совсем другими, поэтому обладание такой женщиной было для Алмаза неким фактором повышения самооценки, как говорят заумные психологи. Несмотря на все предыдущие сложности личной жизни, а может благодаря им, Маринка и Алмаз крепко сошлись, как две застигнутые половинки замка “молния”. После нескольких лет безуспешных попыток сделать ребенка естественным путем, измучившись и почти отчаявшись, Маринка поехала в республиканский роддом на программу ЭКО, и, наконец, забеременела, а через девять беспокойных месяцев, сопровождающихся жестокой интоксикацией, истериками, диспансеризацией на сохранение, она родила крепкого мальчишку, которого назвали Марс. Алмаз за это время перешел в локомотивную бригаду и по несколько дней отсутствовал на станции. Когда у него родился сын, он находился за сотню километров от дома. Имя они подобрали задолго до рождения сына. Когда счастливый отец вернулся домой, он тут же пригласил муллу, который произвел обряд обращения новорожденного в Ислам.