– Не твое сраное собачье дело, понятно?! – взвизгнула я. – Даже если эти сведения тебе прислали из Ватикана, я и мои ноздри тебя не касаются.
– Нет, касаются!
– Что с тобой происходит, Ральфи? – уже серьезно спросил отец. – Новая фамилия по мозгам ударила? Ты себя совладельцем вообразил?! Я сказал тебе еще в Гамбурге: оставь Верену в покое! Какого черта ты снова здесь?!
– Я всего лишь хочу поговорить с ней. По-человечески.
– Она этого не хочет.
Ральф закусил губы и посмотрел на него, словно епископ отбирал у него последнее. Тот ответил холодным взглядом в упор. Герцог валялся у его ног, обняв ступню обеими лапами и терся лбом об икру. Потрепав сомлевшего пса по выгнутой шее, отец поднялся и оттолкнул меня за спину, чтобы Ральф не достал.
– Я так надеялся, моя мать не права. Что это не ты отговорил Филиппа жениться. Я просто не мог поверить, что ты пошел против нас после всего, что мы для тебя сделали… Но ты пошел. Я понимаю, как у тебя хватает нахальства: мы даже познакомились только потому, что ты подвизался на ниве мелкого криминала… Но я хочу, чтобы ты тоже кое-что понял. Я не позволю тебе являться к нам, когда тебе взбредет в голову и орать здесь на мою Ви. Знай я, что там происходило между тобой и Джесси, я бы вернулся раньше и отобрал ее, – епископ понизил голос. – Если ты еще раз позволишь себе нарисоваться здесь без предупреждения, я поставлю вопрос ребром. Твой отец сейчас не в том положении, чтобы защищать тебя от своего дяди.
– Я хочу просто поговорить! – сказал Ральф чуть слышно и его глаза побелели, что в его случае всегда служило признаком гнева. – Я бы никогда не вмешался в их отношения, если бы видел, что Филипп любит ее. Но он не любит! Это всего лишь очередное соревнование и…
– Ральф, – перебил его епископ. – Мы тут не про любовь говорим. Мы говорим о женитьбе. Точнее, мы говорили… Благодаря тебе моя дочь пойдет в наложницы к мужику, который был моим другом детства. У нее никогда не будет достойного места в обществе. Она никогда не сможет занять то место в семье, что полагалось ей, как дочери Маркуса. Мой брат и я… Мы всем на свете пожертвовали, пытаясь дать моей дочери будущее. Ты же перечеркнул его… И ты еще смеешь сюда являться, будто имеешь на нее все права!
– Послушайте, – попытался Ральф, но мой отец остановил его резким жестом.
– Нет, это ты послушай! Я защищал тебя до последнего! И ты молчал, позволив мне ругаться с матерью, братом и даже собственной дочерью. Отныне, баста! Поди, отца своего спроси, насколько он влюблен в мою девочку! Я сегодня же запрошу в полиции ордер на запрет приближаться к Ви и лично, сам, пристрелю тебя на границе участка!